* * *
Когда я стану умирать
Приди ко мне, и мы за чаем,
Как с другом друг, как с братом брат
Поговорим перед молчаньем.

О чём? О прозе и стихах,
О чём Бог на душу положит;
О частностях, о пустяках,
Что были главного дороже;

И снова о стихах, опять
О них, захлёбываясь чаем, –
Чтоб только за полночь не спать
И говорить перед молчаньем.

* * *
умершему поэту
Мы встретимся с тобой в прекраснейшем аду,
Похожем на старинный парк,
Где нет нигде кругом – как в городском саду –
Прогуливающихся пар,

Где в глубине аллей укромные скамьи
Зеленый заливает свет,
И шепчется листва на языках земли,
И светят звёзды через смерть,

Где статуи живут – и дышат, и глядят,
Зеленая течет в них кровь,
Где в сумраке ветвей напоминает сад
Сон, завершающий любовь,

Где птиц молчание поэту говорит
О том, что нет пути назад,
Что это навсегда – печальный лабиринт,
Прекрасный безуханный сад.

* * *
Не пиши о всякой скверне,
Вообще на это плюнь –
Погляди, как в нашем сквере
Благоденствует июнь.

Что за чудная картина!
Жизнь прекрасна. Мир хорош.
Отчего же ты, скотина,
Этого не признаёшь?

Что ты ходишь вечно хмурый,
Говоришь на всё “фигня”?
Со своею музой-дурой,
Со своей литературой
Ты уже достал меня.

* * *

Дмитрию Пучкову, скульптору

Становлюсь всё проще и проще,
И пишу всё тоще и тоще,
Вечно об одном, вечно то же.
Кружева словес не плету.
Никаких тебе наворотов,
Ни судеб, ни браней народов.
Зацени мою пустоту.

Мой Пегас отправился в стойло.
Всё спокойно, благопристойно,
Ни улыбки лишней, ни стона,
Много музыки и луны.
От меня прозрачности ждали,
Но теперь стихи мои стали
Мне и самому не видны.

Вижу я сквозь них только годы,
Годы впереди, словно горы,
Бесконечные коридоры,
Не ведущие никуда.
Никакой любви – даже странно.
Я бы задохнулся от страха,
Если бы не смерть, как звезда.

У меня сегодня забота –
Как бы не пропала свобода,
У меня последняя мода –
Избегать мучительных встреч.
Иногда брожу по старинке
Вдоль да поперек по столице,
Неизвестно кто, в джинсах-стрейч.

Иногда читаю газеты,
Словно вычищаю клозеты,
Прихожу к друзьям на концерты,
Уезжаю осенью в Крым.
Вдруг охватит грустная жалость:
Будто это всё совершалось
Не со мной, а с кем-то другим.

И тогда я жалуюсь маме,
Что неправо небо над нами,
Что оно нас просто динамит,
И к ночным подругам бегу –
И во сне я вижу: оравы
В ожидании переправы
На речном стоят берегу.

* * *

Тут слово, там строка,
Здесь целая строфа, –
Троллейбус и собор
Становятся стихами.
Заметно, что мосты
На берегах Москвы
Повисли без опор
Над смутными веками.