нами. С большим трудом, но это удалось. Остаток ночи почти никто не спал, усиливающийся ветер уже гудел, нагоняя жуть и тоску. Природа просто рассвирепела.
Утром, с трудом растопив печь, долго варили кашу и кипятили чай. Из палатки выходить было просто неуютно. Хотя база находилась в трехстах метрах от моря, казалось, что оно ревет рядом с палаткой. Первым по нужде покинул палатку Габо Нестерович. Ему, можно сказать, повезло. Когда он покинул туалет, через несколько минут тот сдуло сильнейшим порывом ветра и забросило в ближайший бамбук.
Народ, коротая время, играл в карты. Машины не было. Простое ожидание надоело, да и дождь перестал, и я решил прогуляться вдоль ручья Белого с ружьем. Накинул брезентовый плащ, зарядил оба ствола и... вышел на “свежий воздух”. Воздух, не ощущаемый в нормальных погодных условиях, оказался таким плотным, что я при сильных порывах упирался в него, как в стену. По лицу хлестал песок с раздуваемых дюн. С трудом передвигаясь, вышел к берегу, за которым должно было начинаться Охотское море. Вместо моря висела сплошная белая пелена, состоящая из множества брызг, срываемых с волн, которые по долине ручья Белого спокойно заходили вглубь острова метров на двести и оставляли после себя всякий хлам: пустые бочки, бревна, обрывки рыболовных сетей, консервные банки, деревянные настилы, видимо смытые с судов. В одном месте, метрах в тридцати за дорогой, в яме лежала мертвая нерпа.
Вернувшись к палатке, я рассказал об этой находке.
– Пошли, снимем с нее шкуру, – сказал Толик Донов, – у меня отец их выделывает и может сшить шапки. Заодно и мяса отрежем на обед и ужин.
Больше часа мы разделывали трофейного зверя. Шкуру и мясо принесли к палатке. Машины не было. Так прошел день. Ветер начинал стихать, тайфун уходил на север.
Следующее утро встретило нас спокойной, безветренной погодой. Нашей машины не было, до теплохода оставалось два дня. Надо было предпринимать какие-то меры, чтобы выбраться и не опоздать на последний теплоход. Выход был один – идти на поклон к летунам на Ветровое. Были, правда, сдерживающие обстоятельства, не так давно когда мы мылись у них в бане, наш Алексеич, находясь в состоянии “после бани”, снес им угол дома, как говорится “не справившись с управлением”. Но других вариантов не было, надо идти. Быть попутчиком никто не выразил желания, да и правильно, с какого перепуга тащиться по песку двенадцать километров к воякам, а в случае неудачи, столько же обратно.
Через три часа я сидел уже в комнате Пети Латия, с которым за это поле мы успели познакомится достаточно хорошо.
– Петя, нужна твоя помощь. До теплохода осталось два дня, а мы сидим без машины, похоже, снова сломалась. Надо людей вывезти в Курильск.
– Сделаем, – говорит Петр.
Видимо везет мне на хороших людей.
Через три часа мы были на месте нашей базы. Погрузили остатки имущества и выехали в Курильск. Когда подъехали к поселку Рейдово, то увидели, что прошедшим тайфуном мост через Рейдовку смыт. Пришлось форсировать ее вброд. Как назло посередине реки машина заглохла, вода доходила почти до кузова. Срочно нужна была помощь. Пришлось лезть

в ледяную воду и идти к знакомым фермерам, у которых был трактор “Беларусь”. К счастью они оказались на ферме, трактор стоял рядом. Переговоры заняли немного времени, уже через полчаса наша машина стояла на суше, но надо было ждать, пока с нее стечет вода, просушить свечи и вообще восстановить ее рабочее состояние.
В Курильск добрались под вечер, основной состав ждал нас в гостинице, мы присоединились к ним. Сходили в магазин и плотно отметили удачное завершение полевого сезона.
Ночью опять заштормило. Весь день провели в порт-пункте “Ясное”. Теплоход задерживался. К вечеру ветер усилился, пошел снег. В диспетчерской нам сказали, что из-за шторма теплоход скорее всего уйдет в Буревестник, но не ранее чем завтра. В отличие от других пассажиров у нас с собой были спальные мешки, поэтому ночь провели относительно комфортно. Утром, опять же к счастью, встретил знакомого капитана МРСи, которых забрасывал в бухту Медвежью, – Сан Саныча. Он на машине ЗИЛ-157 собирался в Буревестник к теплоходу.
– Сан Саныч, заберешь моих хлопцев? – спросил я.
– Какой разговор, только по дороге помогите в Курильске погрузить мотоцикл с коляской, надо отравить на материк.
– Без проблем, погрузим.
Через два часа машина благополучно прибыла в Буревестник. Весь народ, который собирался отбыть последним рейсом, уже был на причале. Народу набралось человек триста, все нервные, некоторые даже злые, многие детьми. Неужели теплоход заберет всех?
Чтобы не суетится, я нашел десятифутовый контейнер с надписью “Морфлот”, расстелил в нем спальник и спокойно уснул. Когда проснулся, уже вечерело, на пирсе страсти накалились до предела. Теплоход стоял на рейде сверкая белым бортом. Подошла первая самоходная баржа и... народ ломанулся на нее, норовя перевернуть. Каждый боялся, что останется на берегу. Многие из наших молодых геологов, поддавшись общему ажиотажу, тоже ринулись на баржу. Хорошо, что вмешались военные.
– Первыми увозим пассажиров с детьми и пожилых людей. Теплоход заберет всех, не надо поддаваться панике, – в рупор прозвучал голос местного командира.
Через два часа мы были на судне, накрыли “схему” на палубе так называемого авиасалона, подняли кружки.
– За удачное окончание полевого сезона, – был первый тост.
Через двое суток мы выгружались в Корсакове. На праздник Великой Октябрьской Социалистической Революции успели вовремя!

ГЕОЛОГИЧЕСКИЕ БАНИ

“Хорошо после баньки, особенно первые три месяца”.
Поговорка полевых геологов и всех “бродяг”

Практически все работники физического труда: лесорубы, геологи, крестьяне, знают, что лучшим средством снять усталость после трудового рабочего дня, недели или месяца – является баня, главным достоянием которой всегда считалась парная. Когда отряды воз