– Доставай быстрее! – уже крикнул я, а сам снял ружье.
Медведь как стоял на месте, так и стоит, не предпринимая никаких действий. Вася достал патроны, я спокойно вставил их в стволы, не отрывая глаз от медведя, взвел курки, поднял стволы вверх и... стрельнул в воздух. Последнее, что я успел увидеть, это как медведь вначале на всех четырех лапах подскочил над землей, а потом побежал на нас.
Очухался я, через несколько секунд за кустом кедрового стланика, рядом оказался и Вася. И тут же услышал, что медведь, не разбирая дороги, ломится напрямую через озеро... Что больше всего меня поразило в этой ситуации, что абсолютно нет страха и что ноги сработали быстрее головы.
– Вася, быстро наломай красных, сухих веток кедрача и разведи на всякий случай костер.
Вася очень долго шарил по кустам стланика, я уже стал психовать.
– Ну что ты там возишься? Видишь сколько сухих веток на кусте?
– Да ты знаешь, я ведь дальтоник и не различаю красного цвета.
Ну, вот тебе и здрасте! – подумал я. – Этого еще не хватало.
Дальнейший путь мы прошли практически без приключений, не считая того, что к концу пути Вася настолько обессилел, что через реку, на берегу которой стол наш лагерь, пришлось нести его на себе.

МЕДВЕДЬ-РЫБОЛОВ

Машина завезла нас на реку Краснодонку во второй половине дня. Моросил небольшой дождь. Палату, а она у Сани была польская, на каркасе и довольно вместительная, поставили быстро. С Саней была его молодая лайка по кличке Радан. На ужин поймали пару горбуш. Поужинали. Погода не располагала уходить от брезентового, но все же дома и, как только стемнело, залегли спать.
Поднялись с рассветом, дождик все так же моросил, идти в маршрут не имело смысла, да и правил техники безопасности вполне позволяли этого не делать. После завтрака Саня, прихватив ружье и окликнув Радана, пошел поохотится, а я решил побродить по реке с удочкой в надежде поймать мелочевки на уху, горбуша уже порядком поднадоела.
Подхожу к одному из перекатов недалеко от палатки. Смотрю. В метрах в тридцати ниже в оде, задом ко мне, стоит небольшой взлохмаченный и мокрый медведь с каким-то непривычно удлиненным носом и пытается ловить рыбу. Я присел и стал за ним наблюдать. Медведь, видимо, так увлекся, что не почувствовал моего присутствия. Через некоторое время, когда мне уже надоело смотреть на его бесполезное занятие, так как рыба спокойно от него уворачивалась, я решил сам привлечь его внимание. Взял с косы небольшой камень, бросил в медведя и попал. Медведь, повернулся в мою сторону и, как мне показалось, сплюнул, – не мешай, видишь, я делом занят... Видя, что он пока не собирается убегать, я быстренько сходил к платке за фотоаппаратом.
Когда вернулся, медведь уже спустился немного ниже по реке, где была яма заполненная горбушей. Ниже – мелкий перекат. Сделав несколько кадров, стал наблюдать дальше. Над ямой низко над водой нависала небольшая ива. Медведь подходит к дереву, кладет на

нее передние лапы и начинает несколько раз бить ивой по воде, пугая горбушу, которая устремляется вниз по перекату. Медведь скачками тоже бежит на перекат в надежде. Что там рыба станет его легкой добычей. Подбегает, смотрит. Рыба в это время уходит в яму. Медведь. Недоуменно посмотрев в воду, – а где же рыба? – снова поднимается к дереву. И так несколько раз. Результат нулевой. Минут через двадцать ему надоело, и он, голодный и злой, начал карабкаться на ближайший слон и поочередно крушить старые пеньки, в которых построили жилища муравьи. Чтобы спугнуть его, я запалил фальшфейер, но только через минуту, когда до него дошел запах дыма, неудачливый “рыболов” спокойно удалился в ближайшую рощу.

ШАХМАТНОЕ ПЕЧЕНЬЕ

Это был обычный полевой сезон. На место будущих работ нас забросили вертолетом. Вокруг на сотни километров ни единого постоянного населенного пункт. Единственно с кем из двуногих можно было встретиться – это оленеводы, которые все лето кочуют по бескрайним просторам лесотундры. Многих из них мы уже знали по предыдущим сезонам.
Для пропитания в поле мы обычно закупали стандартный набор продуктов. Это крупы: гречневая и рисовая, горох, макароны, мука, сахар, чай, соль, жиры и специи, а также на первое время немного картошки и, на случай невезения и качестве НЗ, десяток банок тушенки и несколько банок сгущенного молока. Для охоты в отряде обычно был карабин и ружье с необходимым комплектом боеприпасов. Всё.
Обычно проблем с мясом не было. По крайней мере, на речках всегда встречались выводки уток, по тундре бегали куропатки, а водоемы были заполнены рыбой, самой вкусной из которой были хариус, сиг, голец, нерка и кижуч. Казалось бы, чего еще не хватает для полного счастья. В принципе мы почти никогда не голодали. То олень попадется юридически дикий, которого никто не пасет, попросту отбившийся от стада, то медведь потеряет бдительность и не успеет вовремя скрыться в зарослях кедрового стланика. Многие студенты-практиканты за полевой сезон, несмотря на очень тяжелую физическую работу, отъедались так, что в конце сезона просто не могли влезть в цивильные брюки, они просто не сходились в талии. В обратный путь им приходилось надевать спортивное трико, которое обычно не имеет жестко регламентированных размеров.
Но теперь представьте себе картину, где-нибудь в середине сезона. Ранний подъем и голос дежурного по лагерю:
– Что сегодня варить? Гречку?
– Ну давай гречку, рис мы ели вчера.
– А может макароны?
– Вари макароны. Лишь бы много.
– А может все-таки гречку?
– Да вари что хочешь.
И так почти каждое утро.
Горох у нас шел только в торжественных случаях, когда удавалось убить оленя или медведя. Тогда по традиции варилось ведро горохового супа с грудинкой и наступал настоящий праздник живота. Но... иногда хотелось чего-нибудь вкусненького, хотя б жареной картошки. Поэтому после таких полевых сезонов, уже находясь в условиях цивилизации, всегда с отвращением смотришь на любые каши и макароны.