И Маэстро! И с краю стола –
Ветхий томик Майн Рида.
Уезжала девичья душа
Из отцовского сада
На брег дикий Оби-Иртыша,
В дебрь незнаема града.
VI
Анка, где твой усатый Чапай
Или Петька родимый?!
Бровки в тонкую нить ощипай,
Тушью неукротимой
Нанеси предвоенный раскрас
На орудия боя.
Мы в отчаянье были не раз,
Но другое любое
Положенье помимо любви
Нам с тобой не годится.
За душою одни соловьи
Да живая водица
Под названием “Алиготэ”
На столе общежитья.
Ни примера, ни моралите,
Никакого открытья
Не поведаю, если скажу,
Что студентка Анюта
Не веселию и кутежу,
А учёбе как-будто
Предалася. И рвеньем горя,
Всё конспекты листала:
Всё про Съезды, про свет Октября,
Диктатуры начало...
Сколь мозгов о премудрости те
Мы расквасили тупо!
Но, однако же, “Алиготе”
В стенах женского клуба
Возымело живящий эффект.
Тут и гости поспели.
На закат поворачивал век.
По ТВ еле-еле
Изъяснялся генсек. Тяжело
Ане веки поднять –
Всё пропало!
А когда наконец рассвело,
Кто – в объятиях Павла?..
VII
Одиночество – тот лабиринт,
Где больным Минотавром
Бродит память...
Молва говорит,
Что даётся задаром
Телу молодость, дабы душе
Стало тесно с годами.
Возле грядок, на грубой меже.
Позабытая нами
И родными, Анюта сидит,
Слёзки редкой капелью
В ковшик льются...
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Ко острову Крит
С неизвестною целью
Тысяч пять или десять назад
Лет, понятное дело,
Прибыл Он, предвкушая азарт...
Тут – принцесса запела,
И влюбилась, и тонкую нить
Той любови вручила,
Разрешая пойти и убить
То, что страшно и мило,
Что хранилось под спудом веков,
Что с землёю роднило,
В чём таилось, помимо оков,
Её крепость и сила.
И пришелец по нити пошёл
И угрюмого стража
Всех запретов, мучений и зол
Усыпил... или даже
Уничтожил. Преданье полно
Кровожадных деталей.
Но – как знать?! В лабиринте темно.
От афинских сандалий
Ни следа, ни молекулы нет.
Лишь герой-соблазнитель
Не покинет никак белый свет,
А за ним – сочинитель,
А за оными – каменный гость
Восстаёт из тумана...
И опять – виноградная гроздь –
Анна, вновь, донна Анна,
Вся пронизана неги лучом...
Вновь судьба безвозвратна!
И супругу ли стать палачом,
Расскажи, Ариадна!
VIII
Эта нить,
И кого тут винить,
Довела до Могочи.
Мы готовы! себя соблазнить,
Пусть помянутый к ночи
Не елозит как мелкая блядь
Под уснувшим клиентом.
Мы и в бездне привыкли сиять –
Будь на том ли, на энтом
Свете!
Помнишь, читатель, до дней
Распоследних, до донца!
Не досталось нам Четьев-Миней,
Но достанет патронца.
А талант не упрячешь в штаны!
Как маяк среди бури
Он сигналит в пустыне страны
О высокой культуре.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Аня ковшик на кухню несёт
Со слезой и редисом.
Где-то там по сетям “Телесот”,
Как Елена с Парисом,
Нежно-нежно, в эфирных путях
Заплетаются Двое...