То в канаве, то в райском саду...
Так оборванный дервиш
Бродит радостный у чайханы,
Говорит с небесами,
А увидит следы сатаны
И зальётся слезами.
Так, так, так! Всё знакомо до дна,
До морщин, до прожилок.
Развалилась родная страна,
Но остатний обмылок
Всё ж велик, непомерно велик –
Не сожрать, не измерить.
Мы – не нация, мы – материк,
Здесь положено верить
В неизменность состава земли,
В чудо леса и луга,
В то, что каждой весной журавли
Возвращаются с юга,
С малярийной чужбины – домой!..
А иначе зачем же
Строй могил, и небесный покой,
И земное кочевье?
II
Я бывал на другом берегу
В то горячее лето,
Когда вождь, захмелевший в дугу,
Дирижировал где-то...
Когда пепел Победы былой
Жёг сердца ветеранов,
Когда Слава была кабалой,
И эпохой баранов
Представлялся египетский плен
И труды вековые
Тех, кто вновь поднимали с колен
Тело падшей России.
Плен распался! Мы в пустынь бежим
От вселенского срама –
В Град Небесный, в Иерусалим...
Михаил возле храма,
В серой робе, в спецовке простой,
В кирзачах заржавелых,
Мне кричит: “Под стрелою не стой!”
Прахом белого мела
Он засыпан, как мельник мукой...
В перемол, в переплавку
Всё, всё, всё – и судьбу, и покой,
И последнюю главку.
III
В голове Михаила туман,
Он надеялся в тайне,
Что признает его Иоанн,
Что на первом свиданье
Дар монашеский в нем разглядит,
И на подвиг духовный
Тут же воина благословит...
– Отложи свой греховный,
Гордый помысел. Ты же солдат.
Ведь понятия строя
И приказа – пообок стоят,
Всё твоё – не чужое.
Государевой силе служа,
Ты с уставом сроднился.
А душа, ты ведь знаешь, душа
То высоко, то низко,
Словно ласточка, может летать,
Может в бездну сорваться.
Ждет Всемирный обманщик и тать
Над тобой насмеяться.
Ты пришёл. Новой службе пора,
Ты раб Божий отныне –
Быть на службе любви и добра,
Позабыв о гордыне,
Разве срам? Разве воля Христа
И Устав его братства
Тяжелы?.. Разве бремя поста
Хуже тьмы окаянства?
IV
Иоанн покачал головой
И тяжёлым, как гиря,
Кулаком очертил пред собой,
Словно стены, четыре
Направленья, границы, черты:
– Мир вражды и неволи
Сбрось, уверуй – пребудешь и ты
Стражем Дикого Поля.
Но не подвиг, а служба и труд,
Труд и служба при храме
Каждый день, каждый час тебя ждут.
Лишь делами, делами
Можно нам признаваться в любви
И быть верными Богу...
Ты с недельку в тайге поживи,
Комариную йогу
Испытай на себе, посади
С полгектара картошки
(Там у нас огороды, сады),
Пообвыкни немножко,
Там посмотрим...
Легко рассуждать
О свободе и вере
В тёплом кресле. А если видать
Атлантический берег
Из окошка? А если еда
И питьё в изобилье?
Ни труда, ни молитвы тогда –
Блуд и свадьба кобылья.
Не наряд – послушанье даю...
Между сущим и мнимым
Ты, Михайло, знать, снова в бою,
Но – с собою любимым.
V
Монастырь – не Коммуна, не Цех,
Не колхоз и не зона.
Монастырь – это место для тех,
Кто не видит резона
В продолжении вечной борьбы
За успех и свободу,
Здесь не княжьи, а божьи рабы –
Только духу в угоду
Можно жить, и молитву творить,
И трудиться в общине,
Жить любовью, а не говорить,
Как скиталец пустыни,
О любви, как о капле воды
Или бреде сознанья, –