Пой, боец, восставай из руин,
Пой о грозном походе.

ПОТЕРЯННЫЙ ВЗВОД

солдатская песня

Нас послали на смерть,
Но мы всё ещё живы,
Хоть и в списках потерь
Наш потерянный взвод.
Суждено ли забыть
Нам благие порывы
В том краю, где горами
Закрыт горизонт?..

У разбитых лачуг
И у древних развалин
Мы проходим чужими,
Как тени в ночи.
На кроваво горящем
Войны карнавале
Мы статисты, мы маски,
Но не палачи!
Дальше, дальше, дальше!
Не теряй друг друга из вида.
Дальше, дальше, дальше!
Прикрывай огнём и плечом.
Дайте, дайте, дайте
Больше веры и крепче спирта!
Остальное мы сами
Из бездны извлечём!
Мы вернёмся к родным,
Словно звери с охоты.
Мать заглянет в глаза
И заплачет навзрыд.
Но уже не забыть
Как поют миномёты,
Как в лице у младенца
Безумье горит!

Мы солдаты, мы все
На посту и под Богом,
Но у родины здесь
Мы не просим долгов.
А когда упадём
Перед милым порогом,
Вы простите по-русски
Своих мужиков!

Дальше, дальше, дальше!
Не теряй друг друга из вида.
Дальше, дальше, дальше!
Прикрывай огнём и плечом.
Дайте, дайте, дайте
Больше веры и крепче спирта!
Остальное мы сами
Из бездны извлечём!

XIV
Вновь сирена поёт на барже.
То с реки полуночной
Чей-то плач о погибшей душе
Ветер юго-восточный
До окна норовит донести...
Не стихает застолье.

Мраку плыть, а тревоге расти,
Восставать из подполья.

Анна скажет: “Беда, Михаил,
Тяжко жить наизнанку.
А семьи на войне не нажил?
Не пленил персиянку?”.
“Нет, избег и насилья, и чар
Темнооких красавиц.
Но, когда приходил на базар,
То не то чтобы зависть –
Восхищенье с печалью глухой
Я испытывал, глядя
На смиренный и царственный строй:
Жёны, как на параде
Здесь сидели, торгуя вином,
Сигаретами, мылом,
Чтоб на хлеб хоть в дому их родном
И на топливо было.
А одна – всё глядела в глаза,
Сдачи долго считала,
И однажды... однажды слеза
Вдруг на руку сбежала,
И она, запрокинув лицо,
Скорбно так и устало,
Теребила на пальце кольцо
И шептала, шептала:
“Жизни нет, муж убит год назад,
Не препятствуй, не надо,
Забери меня, слышишь, солдат,
Из проклятого ада!
Увези хоть куда, хоть куда,
Я служить тебе стану!”...
А из глаз ручейками вода
Всё лилась неустанно.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Всё прошло, всё сгорело внутри,
Но – такая надсада:
“Забери меня, забери
Из проклятого Ада!”.

XV
Ох, не к ночи помянутой быть
Той угрюмой напасти,
Что во век не умеет любить,
Но стремится ко власти.
Дом ожил. Где-то скрипнул засов.
Днище стронулось с мели,
Словно бой заржавелых часов
Склянки баржи запели.
Мимо окон шеренгой сплошной
Тени, тени поплыли
Прямо к пристани – бывшей, ночной, –
Злой покорные силе.
Из сарая послышался стон
И движения звуки,
Словно стронулся с места вагон
Беспокойства и муки.
Из закрытой двери мастерской
Вышел призрак безглавый
И, блуждая в пространстве рукой,
Вниз, во тьму переправы
Тяжко, гулко ступая, ушёл...
Зазнобило остудно.
Слышно – скрипнул причал, звякнул стол,
Всё – отчалило судно.