Сергей НОХРИН

* * *

В России все готово для зимы.
Скучны дороги, просеки угрюмы.
Могучие российские умы
ворочают космические думы.
Последние задумчиво гремят,
в извилинах форсируя овраги,
как будто на молочный комбинат
везет кривой шофер пустые фляги.
Несуетна провинция, как встарь,
живет спокойно, под свою сурдинку.
На все идет лениво, как пескарь
на вялую осеннюю малинку.
Попробовав заморское вино,
закурит папироску и обронит
весомо и значительно: “Говно.
Кузьминишна гораздо крепче гонит”.

* * *

Еще пока стоит на месте
князь Юрий с долгою рукой,
но уж грядут дурные вести,
причем одна дурней другой.
Сверкают яркие витрины,
рокочет ряженый посад,
и сладко пахнет керосином
столицы крашеный фасад.
Примерив на себя в Тарусе
рождественский веселый грим,
большие жареные гуси
заходят строем в Третий Рим.
Да с осетринкой, да с икоркой,
под рюмочку, ах, Боже мой,
от Сретенки к Поклонной горке
бредет Москва сама собой.
Идет безумная сестричка
без рукавичек, налегке,
и на ветру мерцает спичка
в ее протянутой руке.

ОСЕНЬ

Желтый склон.
Сырые глыбы.
Долгий сон
огромной рыбы.
Черствый сломанный калач.
Пустота осенних дач.
Перевернутые лодки.
Перекопанные сотки
проверяет черный грач.
Хочешь – смейся,
хочешь – плачь
оттого, что сам проворно
заглотил пустой крючок,
и крючок тот через горло
проколол тугой зрачок.

КРЕСТ

Мы, ненавидя и любя,
на сотни верст окрест
Крест подгоняем под себя,
а не себя – под Крест.

Из года в год несем свой Крест,
работаем, едим...
А Крест для всех времен и мест
далек, высок, един.

* * *

Все реже и дальше улыбки друзей,
они скоро станут излишни.
Я скоро закроюсь. Я – старый музей,
и все посетители вышли.

Я медленно гибну в просторной стране,
легко изводя сигареты.
Вопросы, что некогда были во мне,
давно получили ответы...

Анатолий КУЛТЫШЕВ

* * *

Два джазмена квадратных –
как два до конца не развернутых
газетных кораблика.

Один – в черных мелких очках
с обглоданной рыбьей костью
то ли галстука, то ли флейты.

Другой окружен золотым,
точно от кружки пива,
сиянием саксофона.

Два зовущих в дальние страны
никуда не уплывших кораблика.

УБОРНАЯ

Под бомбежками и артобстрелами
чудом уцелевшая уборная.
(Гигантский скворечник
с лункою вниз).

На дощатых стенах,
изрешеченных осколками,
непристойные, но искренние слова.
(Вот уж воистину Храм Вольнодумия!)

...Умирающие, пронзенные осколками,
и живые, пронзенные лучами солнца
сквозь щели от осколков...
...Погибнуть здесь, не успев натянуть штаны...

Раненый солдат,
в предсмертных судорогах
шарящий пальцами по ширинке
в поисках пуговиц,
чтобы не стать посмешищем.
(Вот истинный героизм!)