Я и сапер волокли раненого под руки, спиной вперед, Юрка сзади держал ноги. Слева за горой началась стрельба: долбили из “дашек” и “граников”. Таки духи укараулили караван. Нам надо было выскочить раньше, чем они начнут отходить. Но раненый сапер был тяжелый как сундук. Из-за него мы и не успели выскочить. Минут через десять напоролись на душманов. Я первый услышал их базар и полоснул из АКМа, в ответ они стали долбить из кучи стволов. Ну все, думаю, хана. Юрку убили почти сразу, сапер лежал лицом вниз и было непонятно: живой он или нет. Я ломанулся обратно по тропинке как о...ый лось, со страху влетел в заминированную зону и, делать нечего, поскакал дальше. Хлопцы наложили на тропе и вокруг нее штук двадцать гостинцев, но я не наступил ни на один. Пробежав вперед метров 50, я услышал два, почти одновременных, взрыва. Потом еще один. Духи напоролись на мины. Выбор у меня был небогатый: идти назад и попасть к духам, свернуть в зеленку (а она почти непроходима) или двигать в знакомый кишлак. Я выбрал последний вариант. Хотя духи могли оставить в селении людей. У крайнего дома мне встретилась местная девчонка, совсем молоденькая, лет тринадцати. Я иногда встречал ее, когда приходил к Алиму. Она, увидев меня, испуганно залопотала “душман, душман”, показывая на кишлак. Ясное дело — духи. Но девчонка оказалась смышленой и отвела меня в мазар на краю кишлака. Там я просидел часа два, пока не появились наши. Но главный прикол был в том, что когда я возвращался с ребятами в батальон, таки наступил на мину-лягушку, но она не сработала — только щелкнула. В батальоне я узнал, что духи раздолбали три КАМАЗА, среди наших два двухсотых и с десяток раненых. Сколько завалили духов — неизвестно, убитых и раненых они унесли с собой.
“Это было в восемьдесят четвертом”, — рассказчик умолк, закурил.

Ростов встретил парней ярким южным солнцем. После четырех суток загула морды у всех были прилично помяты. Женя и Олег направились к телефону-автомату, но Рома их остановил. “Мужики, от нас же прет, как от коней. Вы как хотите, а я сначала в баню”. Женя было возразил, но Олег поддержал Рому: команда отправилась в муниципальную баню. К удивлению Романа, Женя почти не парился. Кроме того, у Ромы к нему возник один вопрос, но задавать его он пока не стал. Прея на верхнем полке, Рома смутно вспомнил, как “уговорил” в вагоне Таню — проводницу. Девка оказалась обыкновенной шалавой, по крайней мере, 50 баксов взяла не задумываясь.
Ростов мужикам понравился, хотя оказался несколько грязноват. К удивлению Романа, ростовский представитель был славянской наружности. Однако российской говорливости встречающий не проявил. Мутные глаза выдавали наркомана. Представился Юсуповым и отвез на “семерке” мужиков на какую-то квартиру. Зайдя в нее Рома только присвистнул, а Женя спросил Юсупова: “Здесь, случаем, ящерицы не водятся?” Юсупов оставил на столе ключи: “Бухать не советую: завтра будем проверять профпригодносгь”. Когда Юсупов ушел, Олег нервно спросил: “Какая еще проверка?” Рома весело ответил: “Обыкновенная. Поставят против тебя четверых амбалов и ты должен будешь их окучить”. Женя добавил: “Да ты не дрожи, боец. Летальный исход не предусмотрен.

Ну, там, руку сломают или челюсть выбьют”. И мужики засмеялись.
Юсупов заявился часов в шесть утра. Накануне парни попили пивка, посмотрели телевизор. Роман с Женей поприкалывались над Олегом, который решил восстановить физическую форму и весь вечер растягивался. Рома с удивлением отметил, что несмотря на худобу, салага отжимается около шестидесяти раз и легко делает продольный и поперечный шпагат. На этот раз Юсупов приехал на джипе “Nissan Patrol”, впрочем, довольно потрепанном. Парней отвез в какую-то халупу на окраине и завел в совершенно темную комнату. Рома почувствовал справа легкое движение, но среагировать не успел: чем-то увесистым звезданули по башке. Когда очнулся, света было предостаточно, даже более чем. Поэтому рассмотреть, кто находится напротив стула, к которому Рому привязали, не представлялось возможным. Справа сидел Олег в такой же позиции. Жени видно не было.
— Ну, что, дарагой, будем знакомы, — произнес неизвестный с нарочито кавказским акцентом. — А что рукы нэ подаешь? Гордый, да? — и собеседник Ромы загоготал.
Потом, видимо ногой, влепил ему по уху так, что Рома упал вместе со стулом. Тут же кто-то невидимый сзади вернул стул вместе с его “хозяином” в исходное положение. Рома откашлялся:
— Женя, — сказал он с улыбкой, — когда тебе конец обрезали, надо было попросить, чтобы и язык малость подрезали. Тогда бы легче было под “зверя” косить.
Тут у горла Рома почувствовал холодную сталь.
— Не спеши, Хаваш. Сначала надо потолковать с этими свиньями, — произнес Женя уже безо всякого акцента. — У вас, придурки, есть только один вариант сохранить свои шкуры. Если он вас не устроит — мой чеченский друг отправит вас к Аллаху очень болезненным способом. На войне он стал по этой части большим специалистом.
— А ты, Женик, видно, по другой части специалистом стал. У черных же на войне с бабами напряженка. Так что твоя “снегурочка” имела у них сногсшибательный успех. И не скромничай, страна должна знать своих героев: настоящих — в лицо, а таких педерастов как ты...
От страшного удара Рома отключился. Привели его в себя с помощью ведра воды. Увидев, что Рома очнулся, Женя схватил его за лацканы куртки:
— Ты покойник, сука! Это твоя задница скоро станет всенародным достоянием. А потом я тебя лично прикончу.
Рома прохрипел:
— А как же твое деловое предложение? Может быть, я соглашусь.
Женя отошел, щелкнул зажигалкой.
— В общем, так, уроды. Сейчас вы замочите, я уточняю, собственноручно замочите каждый по человеку, по русскому солдату. Естественно, мы будем вас снимать. Потом подпишете контракт и отправитесь, куда вам скажут. Все. — Повернувшись к Олегу он добавил:
— Тут делов то всего... А ты так боялся. Хаваш, веди козликов.

Когда Хаваш привел двух молоденьких, оборванных срочников, Рома его наконец рассмотрел. Оказывается, Юсупова звали Хавашем.