НОЧЬ ГЕФСИМАНСКАЯ

1.
Под живыми лунными ветвями
Боль моя дала такие всходы,
Что уже не стало между нами,
Господи, бессмысленной природы.
Ничего отдельного отныне:
Спящий мир созрел для пробужденья.
В дрогнувшей космической машине
Началось попятное движенье,
Заскрипели петли старой двери
Под дыханьем только что зачатых...
Плачьте, люди, женщины и звери,
Не о мне, о горьких ваших чадах!..

2.
Колкость нежная влажной травы...
Я ей нужен нагой и босой.
— Петр, а Петр!
                   Не поднять головы,
Кудри спутаны сладкой росой.
— Симон, Симон! Гляди, как блестит
Над тобою живая слеза...
Насекомая тварь шелестит
Там, где дикая вьется лоза;
Звезды движутся мерным путем,
Как всегда, такт за тактом, точь в точь...
Встань, ключарь! не пора ли? Пойдем!
Коротка Гефсиманская ночь...
У любви — лишь дары, не грехи!
Встань, апостол! зачтется твой труд!
За Кедроном вот-вот петухи
Отреченье твое пропоют...

3.
Когда с меня одежду совлекут,
И я узнаю тяжесть багряницы,
Могу ли я надеяться, что Суд
Обещанный над ними не свершится?!
Генисарет или зловонный Тибр...
Сапфир венца или шлепок известки...
Они среди своих жестоких игр —
Всего лишь неразумные подростки:
Не зная, лгут; не ведая — творят;
Любя — коням в бока вонзают шпоры...
Но среди них и Фидий, и Сократ,
И тот, кто слышал звездные узоры...
Знать не хочу, виновны ли они,
И кто в ответе за подлог кровавый,
Но если час мой близок... Отче Правый,
Помилуй их, спаси и сохрани!

1996

***
Прочти меня, мой Черный Человек,
Как в бренном мире Крест читает Розу,
Как музыкант, не размыкая век,
В самом себе читает “Лакримозу”;

Листай меня, не брезгуя, подряд –
С моим почетом и моим позором…
Пускай страницы тлеют и горят
Вслед за твоим колеблющимся взором…

1997

ВЕДЬМА — ФИЛОСОФУ

Что знаешь ты, бедняга, обо мне?
Жужжит, жужжит ночное веретенце,
Снуют паучьи лапки по луне,
Колеблются волокна в вышине...
А ты еще надеешься на солнце?

Кудель души до судорог скручу,
А не отдам стервятнице трофея!
Клеймом прижмется к твоему плечу
Отравленная девочка-Психея...
Жужжи, судьба, кружись... я так хочу!

Сожжет мне кожу рвущаяся нить.
Мы оба — вне закона, постояльцы:
Не утолить скитальческую прыть...
Но эту нить лишь я могу скрутить,
В азарте до костей стирая пальцы...

Ну, кувыркайся, глупый Арлекин!
Ты мною был придуман и рассказан:
Бубенчики звенят, а ты один,
Наряжен в длиннополый казакин
И к веретешку певчему привязан...

1997

***

Андрею.

Вот тебе мои сто сорок свечек
И моя дорога из песка...
Не сдавайся, братец мой кузнечик,
Жестяному посвисту листка!

Хочешь ли хорошего летанья?
Так летают, пальчик уколов...
Кто же унимает жар скитанья
Дымом кем-то выдуманных слов?

Если бы прорваться не хотела,
Как артезианская вода,
Изнутри стрекочущего тела
Обоюдоострая слюда, —

Можно бы хитиновым калифом
Царствовать над маревом — в глуши,
Мифами объятой, словно тифом...
Только для очнувшейся души

Панцирь — ненадежная облатка.
Полдень щелкнет, как змеиный зуб,
Промелькнет оранжевая складка
Чьих-то улыбающихся губ...

И в тумане, на краю востока,
Встанет тень незримой Каабы,
Что влечет любовно и жестоко
Всякого, взыскавшего судьбы.

1997

***
Логос — лотос... лагуна — берлога...
Пепел — водоросль ... плачу? жива?
Надо мной никого, кроме Бога.
Подо мною — вода и трава.

Что вы стелетесь, умные змеи?
Кто тянулся — давно перерос...
Боже мой! я ответить не смею
На еще не возникший вопрос!..