НАС раздирают ужас и презренье
И бьет неотпускающий озноб!

И ежели взметнутся Божьи лозы
Над нашим поколением больным,
И прошлые, и будущие слезы
НАМ отольются, коль на них стоим:

Не разомкнутся ледяные выси,
Из мрака не потянутся на свет
Тот из Баку, и эта — из Тбилиси,
Ни друг, ни враг,
Ни пахарь, ни поэт...

1991

***
Стыдясь своего многословья,
Но сил не имея молчать,
Словами, как собственной кровью,
Кроплю и пятнаю тетрадь...

А надо — лишь к древнему слою,
Без лишнего звука — припасть,
И это наитие злое
Принять как верховную власть...

1991

***
Что поешь мне, скворец, упокой или здравие?
Колокольцев своих для меня не жалей!
Кто поставил багряное Слово в заглавие
Вовсе было законченной книги моей?

— Тот, Кто помнит конечное все и начальное,
Тьму начал без концов и концов без начал ...
Это Слово багряное, Слово печальное —
Твой восход и закат...
                          Твой полет и причал...

1994

***
О, мне не надо утешения!
Один Господь меня утешит —
Меж облачного мельтешения
Кору с души моей отешет!

Что ж... Нет взаимопонимания!
Слияние недостижимо!
Но разве легче сочетание
Живого пламени и дыма?

Мой ангел! посвяти парение
Глухому обмороку тела!
Не вознесенья, а смирения
Я так хотела... так хотела...

1993

***
Я бы даже сказала:
триумф предвкушенья ухода...
За домашней стеною —
какой-то тревожащий стук.
Вариант с кастаньетами — и “ Арагонская хота”
Выбивает судьбу из твоих притерпевшихся рук.
Ночь и ветер стучат.
Ночь и ветер владеют умами.
Каждый — ночью и ветром
хотя бы однажды судим:

По рукам и ногам обовьет змеевидное пламя —
И веками потом можжевеловый стелется дым.

1996

***

Е.Байкаловой.

Обожженная лампа качнулась — и вкось
Улетело твое покрывало...
Не тревожься. Мир тверд, как слоновая кость.
Вот и утро. Конец карнавала.

Мы прощаемся — мальчики хором поют.
Ночь — фиалковой клумбой — увяла.
Нам уже неуместно и холодно тут.
Утро мертвых. Конец карнавала.

На крючок — белоснежную маску греха.
Под кровать — каблучки и рубины.
Над руинами площади — крик петуха
И разорванный плащ Коломбины.

1997

БЫТИЕ

1.

“И Дух Божий носился над водою...”
( Быт., 1, 2 )

Творящий Дух носился над водами
И возмущал недвижность сонных вод:
Гекзаметров ритмичными рядами
Вздувался потревоженный испод,

Влекомая горе первооснова
Натягивалась туго, как струна,
Покуда разворачивалось Слово
Во все Свои пространства-времена...

2.

“Бог усмотрит себе агнца...”
( Быт., 22,8 )

Ни лаврами, ни плачущими ларами,
Ни счетом нулевым не дорожа,
Живет Твоими замыслами старыми
Тебе лишь подотчетная душа.

Каштаны из огня? Увы! не скоплено
На скорбный марш, не то чтоб есть и пить...
Собрать бы жизнь, которая раздроблена, —
И чистым всесожжением скрепить!

Пешком. Ползком. От горести — до хворости.
Минутный хлеб. Мгновенное питье.
Нож и огонь. Нет недостатка в хворосте.
Да будет усмотрение Твое !

3.

“И увидел он, что покой хорош и что земля приятна.”
( Быт., 49,15 )

Есть сумрачная правда бытия,
Куда не проникают глаз и ухо...
И только ощущенье острия
Под ложечкой — о ней напомнит глухо.

Какой соблазн — поддаться острию
Самостоящей гордости в угоду
И пережить беспомощность свою,
Как самую последнюю свободу!

1996