ЛАУРЕАТЫ ПРЕМИИ ФОНДА ИМЕНИ В.П.АСТАФЬЕВА

Марина САВВИНЫХ
первый лауреат Астафьевского фонда (1994г.)

МОЯ ВИНА

***

Володе Шалаеву

Трагедия готовится. Я слышу,
Как глухо содрогаются кулисы...
Я знаю, что актеры нынче будут,
Как боги, гениальными... Но ты,
Благая весть, отпущенная свыше,
Ты к ледяным слезам одной актрисы
Будь равнодушен! Слезы не избудут
Ни боли бытия, ни красоты.

1976

***
Еще не зов, а тишина.
Еще не высказана мука,
Но душу ... душу жажда звука
Уже измучила до дна.

Уже пробилось деревцо
Сквозь камня жесткие покровы.
Уже в груди томится слово,
И кровь бросается в лицо...

Как будто сотни сотен дней
Ты красоты бесценной не пил —
И вдруг во мрак души твоей
Ворвался угль ее и пепел.

1977

***
Милый демон с глазами ребенка,
Над бровями — струистая мгла,
Этой мглы не касалась гребенка,
Эти руки не деяли зла.

Он еще поглощен новизною
Мира, круглого, как колесо,
Неба, ветра, пространства и зноя
И грядущей странички Руссо.

Он не знает еще, что однажды,
Истощась в бесполезной борьбе,
Задыхаясь от гнева и жажды,
Воплотиться захочет в тебе...

1979

***
Вся буду зов... И не открою глаз,
В безмерной вере удесятерясь, —
Не оскорби подлогом эту веру!
Быть может, мир не сладит с горсткой слов —
И ты придешь ... и будешь ждать готов,
И сам не назовешь терпенью меру!..

1979

***
Свете небесный, что рано потух ты?!
Жалко мне, мало мне солнечных дней —
С Тихой, туманной, таинственной бухты
Ночь наплывает без звезд и огней...

Мне ли глядеть на пустые вороты,
Мне ли минуты тоскливо считать,
Мне ли в часы запредельной дремоты
Ветхие нитки в отчаянье рвать?..

Нету мне отзыва, нет мне ответа...
Только по сопкам летит во весь дух
Круглое красное облако... Это
Свет мой небесный, что рано потух...

1981

***
Под ледяною твердою корой
Твоя душа, птенец оцепенелый,
Не хочет признавать меня сестрой,
Что с нею, наболевшею, ни делай:
Не хочет брать из рук моих еды,
Ни песен, ни молчания... ни слова...
О! даже под угрозою беды
Ей, видимо, не надобно чужого...

1986

***

“... дитя окровавленное...”
Пушкин

... но кто из них тогда не жаждал крови,
Уверовав — иного не дано?!
Кто усомнился, что лежит в основе
Неотвратимой истины зерно?

Кто вспомнил, что лихая шестеренка
Равно рабов кромсает и господ
В тот судный час, когда слеза ребенка
Во имя высшей правды упадет?

Перемещаясь к небу по спирали,
Уже вкусив от дела рук своих,
С какой последней страстью умирали
Герои искуплений мировых?

С какою мукой, слышимой все глуше,
Им время воздавало поделом,
Когда неслись их собственные души
В кишащий и клокочущий разлом?

Но в их несостоявшемся прозренье
Средь стольких сумасшествий и хвороб —