Марк ЮДАЛЕВИЧ

СТИХИ НЕ ВРУТ...

ПРЕДЧУВСТВИЯ

Они для нас предупреждения,
легки, как крылья лебедей,
они хранят от наваждения,
от мягко стелящих людей.

Но есть у них привычки-прихоти,
они плетут беззвучно нить,
и нелегко душой услышать их,
понять и точно оценить.

Они возникнут как напутствия,
как путеводная звезда.
Обманут чувства, но предчувствия
нас не обманут никогда.

***
Не светает, никак не светает,
вот и девять, и десять часов,
темь густая не тает, не тает,
кто-то солнце закрыл за засов.
Заплуталось ли ясное где-то
между туч и далеких планет,
только ждем-поджидаем рассвета,
да напрасно — рассвета все нет.
Правда, клятвенно нам обещают
тучевые прогнать облака.
Не светает, никак не светает,
солнца тоже не видно никак...

ВСТРЕЧА С ПОЭТОМ ЛЕОНИДОМ МАРТЫНОВЫМ

Идет вода, за ней орда...
Л.Мартынов.

Помню Омск довоенный,
помню августа рань,
разноцветною пеной
окна красит герань.
Медуницей и мятой
пахнет ветер степной,
чуть пружинит дощатый
тротуар подо мной.
А навстречу — Мартынов,
ладный,крепкий в плечах,
круто голову вскинув,
шел, стихи бормоча.
В этом царстве герани,
где медовый настой,
он пришелъчески странен,
человек непростой.
Он, в котором просторе,
да и веке каком,
может быть,в Лукоморье
изумрудном своем.
Дар провиденья редок,
и один на один
с ним беседует предок,
сам Лощилин Мартын.

И подходит клейменый
утеснительства враг,
губернатор Саймонов,
в прошлом Федька-варнак.
Губернатор в тревоге,
дескать, будет беда,
ведь стоит на пороге
у России орда.
Помню тридцать девятый,
предгрозовья пора,
это было когда-то
и как будто вчера.

СЕЛЬСКАЯ ЦАРЕВНА

В позабытой Богом коммуналке,
где сильна липучих сплетен власть
и гремят на кухне перепалки,
древняя старуха зажилась.

У нее бессильный рот беззубый,
старческие пятна на руках,
и морщины глубоки и грубы
на ее пергаментных щеках.

Безразлично дни свои листает,
знает,что конец недалеко,
невеликой пенсии хватает
кое-как на хлеб и молоко.

И еще глядят соседи косо,
сколько, дескать, проскрипит она,
ей, поди,давно за девяносто,
а соседям комната нужна.

У старухи ослабела память —
кто она, травинка без корней.
Только иногда, как будто пламя,
все былое вспыхнет перед ней.

Ночью за околицей деревни,
где у озера большак прилег,
ходят-бродят сельская царевна
и плечистый Вася-Василек.

Иволга для них играет песни,
впляс пустилась круглая луна,
и восходит где-то в поднебесье
их звезда, лучиста и ясна.