ПАМЯТИ
ПОЭТА-ЗЕМЛЯКА

В разгар июльской жары ушел из жизни Зорий Яковлевич Яхнин. Имя этого красноярского поэта неразрывно связано с легендарной эпохой 60-х, когда в атмосфере “оттепели” по всей России бурно возрождался читательский интерес к стихам и поэтические вечера проходили в переполненных залах. В те давние годы Зорий Яхнин был молод, красив, любил вино и женщин. Он писал дерзкие лирические стихи, полные юношеской романтики (“Я пират, бродяга, Беринг”, “Бегите от нелюбимых!..”). Даже в сугубо патриотических стихах Яхнин умел находить остроумные, свежие повороты: “Не хочу догонять никакую Америку, пусть она догоняет меня!..”
В нашей памяти Зорий Яхнин навсегда останется молодым, нестареющим и свободолюбивым поэтом России.
Предлагаем вашему вниманию стихи Яхнина, написанные им в разные годы.

Редакция “ДиН”

Зорий ЯХНИН

ЦАРЕВНА-ЛЯГУШКА

Благословил отец,
И мать-старуха
Благословила.
Знать, пора пришла.
И оттянул я тетиву до уха —
И зазвенела вещая стрела.

Куда она умчалась?
Я не знаю.
Что я найду?
Отраду?
Иль беду?
Во след стреле
Я по земле шагаю,
Сминая сапогами лебеду.

Бреду три дня,
И наконец —
Опушка
С коричневым болотцем посреди.
Стрела дрожит в трясине.
И лягушка
На кочке растревоженно сидит.

Пускай лягушка —
Я предвидел это —
Ведь в сказках быль,
а вовсе не обман.
Я из кармана вынул сигареты
И сунул ясноглазую в карман.

И снова в путь до тихого причала.
Качало надо мною облака.
Лягушка копошилась и чихала,
Нанюхавшись в кармане табака.

Но вот и дом.
Вошел я с прибауткой.
Я посадил лягушку на кровать.
И трепетно,
Торжественно
И чутко
Стал перемен в лягушке ожидать.

Рыдает мать.
Отец смурно смеется.
А я страдал,
А я лишился сна,
А я все ждал,
Кода же обернется
Взаправдашней царевною она.

И вот однажды
Горестно и гневно
Её спросил по-честному, в упор:
“Скажи, ты кто?
Лягушка иль царевна?
Я ждать могу. Но до каких же пор?!”

Но ничего она мне не сказала.
Прозрачные таращила глаза.
И по щеке
Лягушечьей
Сползала
Холодная,
Горючая
Слеза.

ОБМОРОК

Вот были женщины!.. Чуть слово
Не так — и в обморок она.
Бледна. Сомкнув уста сурово,
Лежит, достоинства полна.

Лежит, хотя в ушибах чресла.
А суета!.. Во фраке хмырь
Несет, расталкивая кресла,
В ладонях потных нашатырь.

Нависли лица, рожи, рыла,
Головка дочери в бантах.
Но вот она глаза открыла
И слабо вымолвила: “Ах!”

Ликуют: “Чудо! Воскрешенье!”
Тихонечко прикрыли дверь,
Пусть отдохнет от потрясенья,