— Тоже, малыш, тоже. Краны не трогай, я наладила теплую водичку. А лицо, голубонька, полностью моют и уши тоже!
Внезапно у мамы щемит сердце:
— Глаза-то, чисто озеро, как у отца, -беззвучно шепчет она и возвращается на кухню.
— Дочур, я заварю погуще?
— Завтра ела густую и сегодня опять, -протестует дочь, отдавая предпочтение жидкой ясельной каше, хотя второй год ее уже водят в детский садик с красивым названием “Солнышко”.
— Положим, не завтра, а позавчера, -уточняет мама, накидывая на Вольку полотенце.
Волька вытирается, обнимает маму за шею:
— На закорки, как Павлик!
Через секунду шалунья спрыгивает с маминой спины и, на ходу натянув трусики, наклоняется к черепашке:
— Ну что, Дуся, снова не ешь капусту? Ах ты, черепушка бестолковенькая! А овсянку будешь?
... Пяти минут хватает ей на любовь к живой кукле.
— Мама, а колготки где?
— На кресле, под покрывалом.
Вчера после проводов Павлика в спортивный лагерь Волька сразу же после “Спокойной ночи, малыши” заснула в кресле и, конечно, не помнит, как мама ее раздела и сонную отнесла в детскую.
С платьем и колготками ребенок справляется быстро, подходит к маме и таинственно просит в самые глаза: “Покажи твой пупик, а?”
Мама не выдерживает этого заговорщицкого взгляда и неожиданно заливается звонким безудержным смехом.
— В баню пойдем, наглядишься!
Причесав Волькины кудри, подталкивает ее к столу:
— В зверинец не успеем, садись и чтобы все съела.
Ради зверинца Волька готова проглотить не только кашу с бутербродом, но и любимую чашку с перламутровым цыпленком в сиреневом пиджаке и галстуке с огромными горошинами...
— Мамуль, а когда я гуляла в твоем животе, мне было скучно? Мама снова расплывается в улыбке:
— Нет, конечно, пока ты была совсем крохой, тебе нравилось оставаться одной. А потом ты стала барабанить ножками и требовать, чтобы я взяла тебя на ручки.
— А потом?
— А потом, — мама серьезно смотрит на Вольку, — чтобы ты смогла выйти из животика, мы перевязали твой пупочек.
— Веревкой? — удивляется Волька.
— Ленточкой лиловой.
— На бантик? Он не развязался? — беспокоится почемучка. Обычно после долгой беготни к концу дня в Волькиных локонах бантик развязывался.
— Успокойся, милая, не развязался. Обувайся, скоро наш троллейбус.
... Мама выключает из розетки фен, поправляет волосы и через несколько минут нарядная и красивая склоняется перед Волькой и помогает ей зашнуровать ботинки.
— Мамочка, а бабушка говорит: “Бледная моя, худущая! Поедем к козе Катьке загорать! Хватит мамкину титьку сосать”.
Волька загадочно приближается к маме:
— Я сосала твою титю?
Мама улыбается:
— Я тебя грудью до года с лишним кормила.
— А потом?
— Подержи, доченька, сумку, я ключи достану.
— Мам, а у Катьки есть пупик?

Зинаида КУЗНЕЦОВА

РЫЖИЕ “ДВОРНЯЖКИ”

Пятилетняя Наташа проснулась поздно. Сестры-близняшки Маши уже не было. Наташа потянулась на матрасе, набитом травой, и услышала, как она шуршит — трава высохла, но по-прежнему сильно пахла летом и цветами.
Окна в избе были занавешены — от мух. Сквозь дырки в занавеске пробивались тоненькие лучики солнца. Один такой лучик упал на маленькую сестренку Аленку, которая вышла из другой комнаты. Аленке исполнился всего годик, и это были ее первые шаги. В белом платьице, с пушистыми желтыми волосиками, она показалась Наташе кусочком солнца.
Наташа вышла во двор. Еще не везде высохла роса, солнце стояло невысоко. Маша кормила цыплят. Она была хозяйственная девочка, мечтала иметь маленький домик, маленькую коровку, маленькую лошадку. А Наташа грезила о красивом платьице, о ленточках и бантиках. Несмотря на различия характеров, близняшки ладили.
Как только сестры вышли на улицу, соседский Колька, старше их на целых две недели, увидел их и тут же стал дразниться: “Машка-Наташка — рыжие дворняжки!” Сестры хотели обидеться, но потом передумали:
Колька недавно научился говорить букву “р” и теперь вставлял ее где надо и не надо. Вполне вероятно, что он хотел сказать “Двойняшки”.
Поиграли возле забора в мячик, пошатались около дома, посидели на скамейке. Здесь-то их и обнаружила старшая сестра Катя, которая велела стеречь цыплят от коршуна. Некоторое время девчонки с тревогой поглядывали на небо: не летит ли? Потом им это надоело, и они отправились в сад.
Постелив одеяло под яблоней, девчонки устроились там со своими куклами. Им было хорошо. Жаль только, что вишни и яблоки еще не созрели. Девчонки попробовали их, но с отвращением выплюнули.
Наигравшись, сестры вернулись во двор. Солнце поднималось все выше. Курица с цыплятами зарылась от жары в пыль. Кошка растянулась в тени под забором, собака забралась в свою конуру. Всем было жарко...
— Давай отнесем маме на бахчу воды, — предложила Маша.
Сестры нашли пустую бутылку, заполнили ее, заткнули пробкой, сделанной из газеты, и отправились в путь.