В МОЕЙ СМЕРТИ
ПРОШУ НИКОГО НЕ ВИНИТЬ...

***
Мышь моя, тишь моя, темная зверь,
Слышь — не услышь, как ныряешь ты в дверь,
У холодильника юрко, молчком,
Крошки сметаешь в себя язычком.
Страшно узка краснота языка —
Уже ромашечного лепестка,
Дочиста все он не может слизать
И не умеет спасиба сказать.
Скоро уйду я, тихий малыш,
Будет тебе темнотища и тишь,
Дом опустелый, бескормица, снег,
Твой бархатистый, бесплодный пробег.
Буду я думать средь скопища крыш —
Где эта комната, где эта мышь,
Ждать своей крошки, своей темноты...
Может быть, я — это в сущности ты.

1997-1998 /?/

НАБРОСОК ЗАПИСКИ

В моей смерть прошу никого не винить,
Никого не судить, не карать,
И особо прошу я меня извинить
Тех, кто будет мой труп убирать.

Ничего! Бормотухой противность зальют,
А закуска придет с ветерком:
Отдавая мне свой черно-желтый салют,
Крематорий дохнет шашлыком.

И тогда замешаюсь я в снег или дождь,
В заводские втемяшусь дымки.
На кудрях меня будет носить молодежь
И на шапках носить старики.

Я влечу в твои сумки с картошкой, родня,
Я прилипну к подошве ноги.
И тогда ты простишь наконец-то меня
И зачислишь в друзья, не враги.

И тогда-то узнает меня вся страна,
Только мертвых умея ценить.
Прожила я одна и уйду я одна,
И прошу никого не винить.

1983

БЕЗЛИЧНЫЕ СТИХИ
О БЕЗМОЛВИИ

Слова не было сказано. Только предсловью
Щедро плачена дань,
Потому что назвать эту тягу любовью —
Как ладошкою — длань.

И добились веселого светского ладу —
Шуткой, обиняком.
Ведь взаправду осилить такую преграду —
Словно бездну — прыжком.

И расстались все в том же ладу терпеливом,
Поэтапно, не в лоб,
Потому что назвать эту пытку разрывом —
Как лежанкою — гроб.

1996

***
Пальцы плещут, и вьют, и велят
Всем от мала прильнуть до велика.
И, плененные, долго болят.
И всевластия требует взгляд,
Ликование, лик, повилика
Расплавляясь до легкого вскрика
И лиясь в палисад, в безогляд.
А меж тем сколь печальна стезя
Повелителя и самодержца, —
В нем лютуют, по кромке скользя,
Невоздержанность и недодержке,
Недодача какого-то стержня,
Без которого править нельзя.
Впрочем, было бы складно, воздержно,
Он играть и не смог бы, друзья.

1997-1998 /?/

ИЗБРАНЬЕ

Каждый человек — избранник Бога
Но Господь, характера крутого,
Просит за избранничество много:
Признавать избранником другого.

Как тут быть? Погрязнуть во притворстве?
Честно отказать себе и Богу?
Виноградом наполняя горсти,
Выжать сок избранья на дорогу?

Вот она, загвоздка, вот преграда:
Дорого избранничество стоит!
И лепечет избранный: “Не надо!
Боже, избирать меня не стоит!”

1996
Ленинград — Санкт-Петербург