Кирилл ЗАЛЕСОВ
МАТЕРИК ЕВРАЗИЯ*
Глава 19. Роман
Комсорг предупредил, что придет представитель иностранного
отдела МГУ, который среди прочего будет оценивать степень политической
зрелости группы. Роман просидел несколько вечеров в библиотеке гуманитарного
корпуса и составил неплохой, как ему показалось, доклад. Да и зачитал
он его успешно — представитель иностранного отдела никакого неудовольствия
не выказал, а на его вопрос, в чем причина ревизионистской политики маоистов,
Роман четко ответил: в их мелкобуржуазности, порождающей левацкие идеи.
Правильно, сказал представитель иностранного отдела.
Так что на этом фронте у Романа было все в порядке, но даже когда его
включили в число восьми счастливчиков, он сильно сомневался, что его все-таки
допустят к поездке. Причиной тому были те самые родственники за границей,
о которых он умолчал при поступлении в МГУ, но о которых, как он считал,
конечно знали в особом отделе. Перед первым собеседованием в парткоме
факультета он долго думал: а не пойти ли и не рассказать ли о своих родственниках.
А то потом поймают его на этом — спросят: а что же вы, собрались за границу,
а о заграничных родственниках умолчали. И не где-нибудь у вас эти родственники,
а в самом Китае, который уже два десятилетия проводит враждебную по отношению
к СССР политику. Однако он никуда не пошел, перед собеседованием страшно
нервничал, сидел в библиотеке, заучивая, когда Хута им.Ленина в Польше
начала давать металл и как звали руководителя временного эмигрантского
правительства Польши в Лондоне и в чем была его реакционность.
Собеседование он прошел успешно. Спрашивающая его дамочка поинтересовалась
фамилиями польских революционеров и отпустила Романа. Так же гладко прошло
и в парткоме МГУ. Зато в Иностранном отделе к нему прицепился тот мужчина,
который так одобрительно прослушал политинформацию Романа о Китае. У мужчины
были безумно усталые глаза старого коня-тяжеловоза. Ни с того ни с сего
он стал гонять Романа по истории Китая, выспрашивая, в чем была сущность
большого скачка, чем была вызвана провокация на острове Даманский и какую
помощь оказал СССР Китаю в 50-е годы. Роман тогда очень перепугался, тем
более, что ответов на эти вопросы не знал — дрожа и заикаясь, мямлил как
первоклашка, а мужчина со старыми лошадиными глазами откинулся на
спинку стула — видимо времени у него было много — и стал, посмеиваясь,
рассказывать о каком-то проекте, который якобы разработали во времена
“культурной революции”. Согласно нему предполагалось над всей страной
поставить крышу на столбах — она оберегала бы поля от снега, града и ливней,
а также спасала бы от вражеского обстрела. Рассказывая это, мужчина хохотал,
подигивая Роману, который сидел как мышь, сложив уши,— преподаватели с
кафедры робко заглядывали в кабинет, где остались только они одни. Роман
уже понимал, что его разоблачили, и сейчас ему объявят об отчислении из
МГУ и направят в КГБ, где начнутся допросы. Однако все произошло иначе.
Отхохотавшись, мужчина с усталыми лошадиными глазами, помрачнел и сказал,
что в Польше надо быть очень бдительным — враг там не дремлет, ой как
не дремлет.
* Окончание. Начало см. в № 3, 1999 г.
Выехали они в Польшу в начале июня. Им достался совершенно
пустой вагон, и закрывшись в одном из пустых купе в восьмером, они распили
две бутылки вермута. Потом стали петь, играть в карты, а когда услышали
требовательный стук в дверь, то засунули бутылки на третью полку, а карты
спрятали под матрас. Оказалось, что их ищут преподаватели, чтобы провести
политзанятие. Заснули они поздно, поэтому на границе были сонные, долго
заполняли декларации, стеснялись своего сонного вида и еще не выветрившегося
опьянения, с опаской разглядывали иностранных пограничников.
Рано утром они приехали в Варшаву. Спать хотелось ужасно, да от вермута
голова разламывалась, но едва поселившись в общежитии, они побежали на
улицу, даже не запомнив номера дома, и конечно же заблудились, и только
через два часа смогли вернуться обратно, где перепуганные преподаватели
хотели уже бежать в советское посольство, заявлять о похищении советских
студентов. Их отругали и впредь запретили отлучаться куда-либо без разрешения,
однако уже на третий день Роман нарушил запрет, сбежав в кино, чтобы посмотреть
фильм “Хэлп”, где снимались “Битлз”. Он сказал, что у него сильно болит
живот и что он едет в общежитие, а сам помчался в кинотеатр “Релакс”,
где в фойе заметил Лилю, девушку из его группы, и Петра, студента Варшавского
Университета, который встречал всю их группу на вокзале в день приезда.
Они целовались. Роман уселся на второй ряд, боясь, что Лиля его заметит,
но тут начался фильм, и он обо всем забыл, даже время перестал ощущать,
и лишь в конце фильма случайно посмотрел на часы, разглядел стрелки, и
сломя голову помчался в общежитие. Если преподаватели придут раньше него,
то ему как минимум отрубят голову. Хорошо, что он запомнил номер троллейбуса
и остановку, где надо сходить. Он успел прибежать в комнату и завалиться
под одеяло как раз в тот момент, когда преподаватели постучали в дверь
и спросили, как он себя чувствует. “Ничего”,—дрожащим голосом произнес
он. Лиля пришла значительно позже, и ее ругали и даже вынесли устный выговор,
но она ничуть не расстроилась, а сияла вся как невеста. В наказание ей
поручили делать две политинформации: одну — о СЭВе, другую — о современной
политической ситуации. Вторую политинформацию она провела плохо — группа
поехала в Люблин, они ездили на химическое предприятие в городок Пулавы,
из-за чего не успели на фильм “Звездные войны”. Лиля была печальна, потому
что не могла дозвониться в Варшаву Петру. Ей нужно было готовиться к политинформации,
а телефон в Варшаве был все время занят — она попросила Романа набирать
номер, а сама в это время читала газету “Правда”, подчеркивая в ней нужные
абзацы. Номер был занят, Лиля переживала, политинформация получилась неудачной.
Преподаватели были крайне недовольны, и в отместку поручили Лиле через
три дня подготовить доклад о враждебной антисоветской деятельности Солженицына.
Она спрашивала у Романа о Солженицыне. Они в этот момент находились на
пути в Краков. Роман мало в чем мог помочь Лиле — о Солженицыне он почти
ничего не знал. В Кракове их поселили в общежитии на окраине города, телефоны
там работали плохо. Лиля бегала по этажам огромного здания, пыталась дозвониться
в Варшаву. Роман бегал вместе с ней. Какая-то студентка, читавшая журнал
мод на первом этаже, сказала, что исправный телефон находится в баре на
параллельной улице Студентка также попросила проверить, без ошибок ли
она сделала упражнение по русскому языку. В коридоре читать было неудобно,
и студентка, ее звали Кристина, позвала Романа в свою комнату. Лиля же
побежала в бар.
Ошибок в упражнении было много. Роман пообещал Кристине прийти вечером
и помочь сделать упражнение. После чего он побежал в бар, узнать, как
там Лиля. Лиля вся дрожала, так что пришлось Роману звонить и разговаривать.
Говорить пришлось с матерью Петра по-польски,
Скачать полный текст в формате RTF