— жилы , и т.п. ) Может , там и Шамбала — параллельный мир, или мир духов по-русски?
А тучи расползаться не хотели и только местами показывали то вершину, то Аккемское озеро, то кусочек какой-то изумрудной горы, похожей на птицу, с которой, возможно, рисовал Н. Рерих, а вот Белуху — никак.
Но мы, по крайней мере, я, считали себя “избранными”. Я даже села в позу восточного дяди: ноги замком, а папа наклонил голову и с улыбкой стал бормотать: “Чудо-чудо-чудо-чудо-чудо-чудо-чудо... Чудо!” И тучи вдруг стали подниматься.
— Ну, давайте, помогайте мне!
— А мы что делаем.
— Раз вы не хотите, и я не буду.
Тучи стали снова опускаться.
— Ну, вот! Это из-за вас. И, раз-два-три. Чудо!
Тучи поползли наверх.

===

Утомительный спуск продолжался часа два. Теплело. Толстовку я давно сняла. Несколько раз останавливались на склоне и фотографировали Белуху. Честно говоря, она мне немного надоела. Я стремилась дальше, а она меня “задерживала”. Внизу опять начались хвойные деревья; половина черных — в прошлом году здесь бушевал огонь. Мы перепрыгнули через речушку и наткнулись на необъятное поле синих цветочков. Я заглянула вовнутрь, рассмотрела строение, полюбовалась и пошла дальше, моментально забыв о них.
Еще ниже, в кедровом лесу, где ,по инструкции, должно было быть много ягод и грибов, я заметила около тропы знакомую палатку. Зеленогорцы обрадовались и стали помогать раскладываться. Когда мы остались у Тенелюшки, они под дождем добежали до Долины Кедров, а на следующий день перешли перевал и остановились здесь.
— Вы молодцы, медленно и спокойно идете. А когда мы сюда прибежали , то упали.
— А что здесь за вертолет пролетал?
— Да свалились трое с перевала Студентов. Только один цел остался. Вы их, наверное, помните! На Кучерменском мимо шли.
Я не помнила, Таня, видимо тоже. А папа задумался, а потом воскликнул:
— А, ну да! Точно! Они еще не поздоровались.
— Серьезные ребята, да вот, видимо, не судьба.
Немного помолчали.
— А кстати! У нас на сегодня баня заказана в Г.М.С. В восемь — девушки и женщины, а в девять — мы, мужики.
— Как это вам удалось?
Да вот тащили специально из дому две бутылки. Уже отдали в залог, так что — не забудьте!

“...Будет война. Я вам отвечаю, что будет всемирная война. И Нострадамус предсказал, да и все к этому идет. Пятого мая двухтысячного года будет “парад” планет. Это случалось последний раз, когда погибла Атлантида...”
“...Нет, ты не поверишь! Этот гад сказал, что я ему с ребенком не нужна. Ты представляешь?! С его ребенком! И куда я теперь? Вот еду к матери в Усть-Кан, спрошу, как быть.”

“ Корову увели! Ее соседушка потом в поле нашла. Всю избитую; ноги перебиты, все кости перебиты. Придется заколоть. Жаль, а че делать? В суд подали”
“ Хочу спа-ать. Кого? Да чистила я зубы! Неудобно. Ой, сама молчи. От кого так потом воняет? Смотри, какие у девки шорты древние. Значит, и у тебя вкус плохой. Ты в меня пальцем не тыкай! Нашла об кого руки вытирать...”
Господи! Опять ехать! Да машина в сравнении с этим автобусом, набитым до отказа, кажется раем на колесиках. А здесь — один рюкзак в ногах, другой между нами с сестрой, пакеты на коленях. Слева кто-то налегает всей тушей, вдавливая меня в сиденье. У кого-то хнычет ребенок на каждом повороте, у кого-то болит зуб. Ото всех пахнет потом, смешанным с одеколоном, чипсами, чесноком и многим другим. Форточку не откроешь — за окном крапает дождь, сразу бабульки крик поднимут. Кому-то наступили на ногу — крик, извинение, шлепок, рев. Я с тоской взглянула на часы — мы ехали 120 минут (по моим личным подсчетам).
...Над обрывом ехали молча. Где-то внизу, в глубине шумела Катунь, разбивая камни, деревья и все, что попало, по неосторожности или случайности, в зеленоватые водовороты.
— Скоро доедем до Усть-Кана. Два часа дня. Почти. Подходит.
В Кане была остановка. Все бросились к странному по замыслу сооружению, но внутрь заходить побоялись — отравиться угарным, и не только, газом, никого не радовало. В автобусе сели есть, один пакет освободился. Воду взяли в местном ресторане “Молодежь”, где сидело всего 5 человек с бутылками пива, да и те едва ли тянули даже на сорок лет.
Тронулись. До Абая произошло одно, нет, даже два события. Во-первых, мы поняли, что мир тесен и Алтай набит нашими родственниками. К нам сел какой-то очень разговорчивый мужик. Он нам объяснил название нескольких деревень, рек. Например, Элекманар, оказалось, означает “одинокий баран на скале”, т.е. “элек” — баран, а “манар” — скала. Тенецкое озеро — Алтын-Конь, когда стало известно русским , получило название Тенес-Коль по имени живущего там племени “тенес”. Я долго и настойчиво просила вспомнить значение Узкези и он, просидев несколько секунд молча, сказал, что это значит “Хозяин реки, дух”. Дальше пошли нужные слова для будущего путешествия:
Каратюрек или Кара-ирек-лог, гора , черная лесная сопка (конечно, на перевале Каратюрек, на высоте 3200 метров мы ни одного деревца не встретили, но зато внизу — кедры...). А вот Катунь -Кадык-Суу -владетельница, от слова “су” -вода, как и у индейцев (все-таки много в них общего: и в языке, и во внешнем виде). А Белуха у алтайцев — Кадан-бажы, то есть вершина Катуни, ведь от нее берут начало реки Аккей и другие, впадающие в Катунь.
Больше я ничего особенного не запомнила. Через полчаса езды и тряски, но, слава Катуни, без бабуль, автобус притормозил около машины. Вошел “Робинзон Крузо” с женой и двумя пацанами лет одинадцати, близнецами. Все с рюкзаками. Они с трудом залезли в глубь и вскоре сели — одна семья вышла на пустыре и пошла в расплывающуюся даль. Лесистые