Задёрнуты шторы. И, прячась в квартире,
поймёшь, что последний прошёл перегон
твой скорый, где воют и воют метели...

И пусть в этом городе нынче жара –
лежит серый иней в купе на постели.

Ничто не вернётся.
Всё было вчера.

БОЛЬШАЯ ОХОТА

атомной энергетике посвящается

Затих сезон кислотного дождя.
Сверяя счётчик Гейгера с часами,
под управленьем мудрого вождя
мы выйдем на охоту. Чудесами
наполнены леса. И там, и тут –
с берёз свисают скользкие лианы,
на липу влез чешуйчатый верблюд
и сладострастно чавкает бананом.

Питона изловила стая жаб
и тащит на ближайшее болото,
крадётся двухголовый троелап
по следу птерохвостого енота,
размахивает хоботом олень,
царапая когтями ствол платана,
дурманит психотропная сирень
и в воздухе таинственно и пряно
витает аромат душистых трав –
седьмое лето с прошлого потопа...

Вдали запрыгал сумчатый удав
вдыхая с наслажденьем изотопы
сырой земли, где густо проросла,
скрестившись с беладонной, сенсимилья,
а в чаще рёв двугорбого осла
перекрывает пенье крокодилье.

Идёт на водопой степной дракон,
блестит его узорчатое тело...
Драконов мы не трогаем. Закон.
Хотя есть баллистические стрелы
способные сразить наверняка,
а не сразить – так точно покалечить.
Охота, впрочем, завтра. А пока –
в свои права вступает тихий вечер,

и жрец спешит разжечь в костре огонь –
всего лишь поглядев на хворост строго,
надет на вертел крупный долбоконь –
прямой потомок древних носорогов.

Пред ужином – по рюмке за поход
во имя продовольственной программы,
зелёным засияет небосвод
и под сопровождение тамтама
старейшина расскажет, до зари
встающей над разливами туманов,
что жили тут когда-то дикари,
планету поделившие на страны.

Цари природы – мы. Других здесь нет.
Покорны нам леса, моря и горы.

И каждый властно щурится на свет
пятью глазами цвета мухомора.

РЕКА

“– Слушай беззвучие, – говорила Маргарита мастеру, и песок шуршал под ее босыми ногами, – слушай и наслаждайся тем, чего тебе не давали в жизни, – тишиной. Смотри, вон впереди твой вечный дом, который тебе дали в награду. Я уже вижу венецианское окно и вьющийся виноград, он подымается к самой крыше. Вот твой дом, вот твой вечный дом. Я знаю, что вечером к тебе придут те, кого ты любишь, кем ты интересуешься и кто тебя не встревожит. Они будут тебе играть, они будут петь тебе, ты увидишь, какой свет в комнате, когда горят свечи”.
М.А.Булгаков “Мастер и Маргарита”

1.

Государыня-река, скалы да овраги,
ночью леших голоса, скоморохи днём,
то ли душу рвать строкой над листом бумаги,
то ли бросить – да гори всё оно огнём...

Ладил мастер, золотил купола для храма,
выметали из избы перед Пасхой сор,
как на всенощную шли во боярах хамы –
встал на месте куполов постоялый двор.

2.

Где-то там, за лесом дальним, за хрустальною рекою, светит холодно-печально город вечного покоя, как алмаз лежит на блюде золотистого восхода. Всё, что было, всё, что будет, переменчивость погоды, переменчивость традиций и устойчивость безумий, то, что явь и то, что снится... всё сосчитано и в сумме – ничего. На каждый пряник по кнуту. Весы застыли. А несчастный пыльный странник всё отсчитывает мили, и надеется на чудо, ищет светлую обитель, где его приветит Будда, Магомет или Спаситель, и, дойдя до стен устало, и, любуясь куполами, вдруг поймёт – здесь лишь начало, цель – за дальними горами, где-то там, за лесом чёрным – семь смертей, жара и холод, быть то ангелом, то чёртом, а в конце найти свой город и, впитав его глазами, осознать в немом бессилье – бесконечность под ногами.
Пыль да камни...
Вёрсты...
Мили...

3.

Государыня-река, дальний путь в тумане,
отольётся ль в серебро горькая беда,
быть юродивым – бродить без гроша в кармане,
а податься в мудрецы – сдохнуть от стыда.

Тихо в Царствии Отца, званых слишком мало,
измельчал народ совсем – выбор небогат,
повелось в Великий Пост – склоки да скандалы,
одинаковы давно светлый рай и ад.