стройную пожилую женщину в розовой кофточке, провожающую тебя к месту выступления, не сразу скажешь, что это монахиня. Ни тебе черной рясы, ни характерной шляпы, ни четок в руках. И только подчеркнутая подтянутость, внутренняя собранность говорит о неких особенных отношениях с нашим грешным миром.
Преподаватель этого университета Курт Ферретти-Уилт, местный поэт, внешне напоминает испанского идальго. И стихи он пишет скорее европейские, чем американские, в том числе – возвышенные и печальные сонеты, опирающиеся на античную мифологию. Особенно близок ему трагический образ Орфея. Вот один из таких сонетов, написанный как бы от имени самого Орфея:

На самом деле не змея
возлюбленную укусила –
ее лишь ветреность моя
и ревность к песне подкосила.

Опомнясь, в ад спустился я.
“Отдайте!” – музыка просила,
И сам подземный судия
признал, что песня – это сила:

вернул жену... И заодно
связал зато меня запретом
оглядываться... Но поэтам
то сладко, что запрещено.

И вновь средь суетного мира
мы одиноки – я и лира.

Эти стихи Курт прочел у себя дома, куда пришли в этот вечер и другие стихотворцы, живущие поблизости. Чтение стихов по кругу сопровождалось иногда игрой на гитаре и какой-то экзотической индийской гармонике, вдруг оказавшейся в руках гостеприимного хозяина. Можно сказать, что здесь, в этом уголке Флориды, существует своя поэтическая школа, в чем-то, может быть, более “консервативная”, чем американская (в том числе и “санкт-петербургская”) поэзия в целом. Местные поэты чаще обращаются к традиционным формам стиха, чаще пользуются рифмой. Вот произведение одного из них – Крэйга Эдвардса, под названием “Пляж”:

По пляжу носится малыш,
Смущает утреннюю тишь,
Он здесь, в песке не ищет клад,
Что некогда зарыл пират.

Он занят миром и собой,
Его влечет морской прибой,
Он ловит в ласковой волне
Тень рыбки на песчаном дне.

Прыжок, рывок,
Смешок, бросок –
И брызги – как соленый сок!

Все интересно для юнца:
Неужто морю нет конца?
Такой большой, соленый друг,
Обнять его – не хватит рук.

Прыжок, бросок,
И смех, и визг,
И вновь – каскад соленых брызг!

Стихи исполнены ярких красок, радости жизни – мы давно таких не слышали. Другой поэт, Тэмми Эванс – полная противоположность собрату:

Я так устал, я так устал
От старых вин в бутылках новых
И от стаканов этих полных,
Опустошающих меня.

Я так устал, я так устал
От этих пестрых этикеток!
Соскабливаю их ногтями
Обломанными
целый день.

Остановиться не могу:
От первого глотка – румянец,
И слезы, слезы проступают
Вдруг – от последнего глотка.

И на душе – тоска и грусть,
И перехватывает горло,
И ослабевшими руками
К бутылке новой я тянусь...

Думаю, что здесь и в помине нет “пропаганды алкоголизма”, которой у нас одно время так боялись. Это вообще не пропаганда. Это исповедь. Насчет полных стаканов, опустошающих человека (человек опустошает их, а они – его) – сказано, по-моему, сильно и убедительно!
Недавно поэты из Сан-Лео – Сан-Антонио прислали мне свой новый коллективный сборник – “Обозрение Песчаного Холма”. Взгляд упал на еще одно стихотворение Курта Феретти-Уилта – “Желтая бабочка”:

Прелестница, летунья, цветистая заря,
Знать, в этой точке мира ты вспыхнула не зря,
Где путаем так часто (увы, печальный факт!)
Мы с красотою – глянец и с чувствами – контракт.

Земной печальный жребий всех ожидает нас,
Толчемся мы, толпимся в преддверье темноты.
Во прахе и во страхе живущих всякий час,
Крылатая сестричка, подбадриваешь ты.

Искренние, порой восторженные, порой элегичные, отмеченные иногда милой (кажущейся!) “старомодностью”, стихи поэтов Южной Флориды (с ударением на втором слоге!) в чем-то дополняют для меня картину сегодняшней поэтической Америки. И думаю, что не только для меня.

г. Санкт-Петербург