Нина ГОРЛАНОВА,
Вячеслав БУКУР
ИВАН, ТЫ НЕ ПРАВ!
БОЛЕЕ РАВНЫЙ
Он уже подъезжал к Перми, но мы не знали об этом, хотя знаки
были, которые я разглядела задним числом: так, дочь вдруг спросила, кто
такой миссионер, и мы рассказали про свет, который он несет, например,
отсталым племенам Африки, про Швейцера, конечно, который построил больницу
в джунглях, а сын уже придумал лозунг для первомайской демонстрации –
“За наше нитратное детство – спасибо, родная страна!”, и щит с ним стоял
на лестничной площадке, и я исключительно удачно купила девочкам новые
кисточки, правда, совсем бедные – дух облысения уже витал над ними, но
самое главное – мы ходили по магазинам (в школе дали материальную помощь)
и вдруг напали на шампунь, правда, красящий, но все равно – моющий, каштановый
колер, то есть всей семьей мы сделались рыжими, но все равно, мы на это
были согласны, потому что вши хуже, вроде тоже божья тварь – вошь, но
почему-то ее не хочется заиметь...
В тот день мой муж с другом обсуждали, какого погребения будут достойны
ботинки Володи – он на них уже молится, каждый день боясь, что с работы
до дому они не дотянут, но они всегда дотягивают, а ведь пермского производства,
может быть – молебен отслужить, предложила я, но опять же неизвестно,
какого они вероисповедания, стали уже, как плетенки, сплошная вентиляция,
несмотря на мех внутри, загадка: “Мех и вентиляция – что это? Ботинки
Володи”. Муж: мол, нужно огненное погребение устроить – сжечь, это благородно,
а пепел в мешочек и носить на груди, чтобы он стучал в сердце, но Володю
мучает вопрос, даст ли это им успокоение? Чтобы вещь переправить на тот
свет, ее нужно сломать, так считали первобытные люди, значит, ботинки
попадут прямиком в рай, но тут же оба мужика задумались: вдруг левый ботинок
– марксист, при слове “марксист” Володя зачем-то делает руками квадрат
вокруг головы, чертит его так в воздухе, мне это кажется особенно подходящим
для пьесы или сценария, кинематографично выглядит – рисовать квадрат вокруг
головы при упоминании марксиста, но как это воспримет американец? Нам
вчера Боря сказал, что придет с американцем, да что об этом думать, американец
увидит наш сломанный унитаз, упадет в обморок, вызовем “скорую”, и его
увезут. Сын вдруг кричит нам из детской: “Я покажу американцу наш советский
компьютер, он упадет в обморок, вызовем “скорую”, и его увезут”. Мужики
уже было начали служить мессу (ботинкам), бряцая высоким слогом, как Володя
вдруг спросил: “А кто такой Боря?” – Это неомарксист, из неформалов, наш
новый друг, марксист! (квадрат руками вокруг головы), да, и марксизм был
бы, может, хорош, если б не отгораживался от других учений, а находился
бы с ними в каком-то кровообращении, Нина с ним где-то в народном фронте
подружилась, и как он ни увезет ее рассказы, чтобы передать за рубеж,
все оказывается, что они попадают в руки стукачу, не слушай его, Володя,
он просто меня ревнует к Боре, и тут звонок в дверь, входит Боря (я уже
не могу называть его имя без мыс
ленного квадрата вокруг головы), а с ним американец, который
к тому же негр! Знакомьтесь, Гарри, а это Нина, Гарри при этом высок,
красив и свеж, как ананас, а я – рыжая от шампуня, и вся семья моя – рыжая
от шампуня, но в меня с детства вбивали, что белый ест ананас спелый,
а черный – гнилью моченый, кстати, у нас сейчас продают свежемороженые
ананасы, вкусом похожие на мороженую картошку, но для моей семьи и они
не по карману, в общем, пока Гарри раздевается, в моей груди зреет тон
разнузданного восхищения – так я подсознательно думала продемонстрировать,
что отношусь к нему, как к равному, пока в замешательстве делая комплименты
Боре и его загару: куда он ездил, где успел так прекрасно загореть, потом
еще раз о том, как он божественно выглядит, чудесно, о, южный загар, куда
же Боря ездил? Муж: “Если ты еще раз скажешь это, Боря снова уедет туда
и больше не вернется – я буду частями его тебе оттуда присылать, сначала
более загорелые части, а потом – менее”. Американец сел и от смеха рассыпался
грудой, значит, он так свободно понимает русский язык, этот американский
негр, к которому я решила относиться, как к равному, для чего улыбалась
более широко, чем обычно, на запас, чтоб все сомнения отринулись, но вряд
ли он будет относиться ко мне как к равной, ведь я не могу свободно выехать
из своей страны, как он, не знаю свободно его языка, даже чаем не могу
напоить, нет ни песка, ни заварки, но оказалось, что Боря все предусмотрел
и принес, и они с моим мужем уже заваривают что-то на кухне, пока я развлекаю
гостя, вдруг дикий грохот на кухне, “что случилось?” – удивляется Гарри
– ничего-ничего, просто два философа на кухне собрались. В это время пришел
Сережа, художник, и наша кошка Мирза сразу же стала нарасхват, и как объяснить
Гарри, что у нас в доме кошка – индикатор, она никогда не садится на колени
к стукачу, поэтому гости наперебой ведут борьбу за право подставлять колени
кошке, как на заводах у нас борются за переходящее красное знамя, не знаю,
как это все объяснить, но это неважно, главное, что я отношусь к нему,
как к равному и немножко лучше, на запас, чтоб ничего не подумал. У нас
вообще-то была четкая иерархия, когда я говорю с бюрократом любого ранга,
я чувствую, знаю, верю, что я – выше его по культуре, поэтому нужно относиться
снисходительно, в то время как любой бич, деклассант, пьяница – выше меня
по смелости разрыва с общепринятым, значит, с ним нужно разговаривать
уважительно. Примерно, такая схема:
бич
я
Бюрократ
Скачать полный текст в формате RTF