Так иди, пожалуйста, остынь.
На причале иль на пароходе,
Ну, а сходни хрупкие покинь.
Значит, между наших двух пустынь
Быть воде, пространству и природе.

Первая половина 1980-х

МОЛЬБА

Мне старость замыкает рот
Своей пластмассовой услугой.
Я делаю наоборот –
Пою надтреснутой натугой.

Болезни переходят вброд
Мое былое половодье.
Я делаю наоборот:
Люблю на этом повороте.

Твой нрав надежду мне дает
На чашку чаю, на печенье.
Я делаю наоборот
И продолжаю прирученье.

Набор стихов или острот
Напрасен: помирай спокойно.
Но сделай же наоборот –
Спаси. Ты можешь. Я достойна.

Конец 1990-х

КУПАНИЕ КРАСНОЙ СУКИ

Время разделаться нам – плетью, дрекольем,
Красная сука, с тобой, римской волчицей.
Был на зубчатом твоем брюхе драконьем
Каждый наждачный сосок смазан горчицей.

Но, хоть убей тебя враз, бей хоть полвека,
Хоть методично лупи, хоть безрассудно, –
Будет в крови нашей течь едкое млеко,
Коим вскормила ты нас равно и скудно.

А не отмыть ли тебя? Нежно белея,
Цвет свой природный забудь –
копоть с кровищей!
Сукиным детям предстань в дни юбилея
Мудрой в свирепстве своем, щедрой, хоть нищей!

Красную Суку ведем – мыть к водоему,
Гейзеру, где кипяток бьет, горячится!..
Вот, не сумевши выкормить нас по-иному,
Вымя пустое твое важно влачится;
Вот – элегантен почти выгиб хребтины;
Тощих лопаток углы – крыл эмбрионы...
Красный ли Конь в тебе спит с давней –
картины?
Адский ли бодрствует зверь с адской иконы?..

Красную Суку купнем, с берега скинем:
Ну же, да будет чиста наша царица!
...Но по инерции вслед, в белую кипень,
Как бы не грянуться нам и не свариться!..

1992

ВРЕМЕНА ОЧИЩЕНЬЯ

В доме было пустынно и голо:
Никакой этой бронзы, резьбы.
Дом – как помесь вокзального холла
И простой деревенской избы.

Очищаясь для новой поры,
Мы рвались на простор современный
Из захламленной, послевоенной
Скопидомной и тесной норы.

Это шли времена очищенья
От казенщины, быта и лжи.
Времена предвещанья, общенья –
Без причин, без нужды. без межи.

Это шли времена песнопений,
Откровений, что были стары.
И на прозвища “бездарь” и “гений”
Мы так бурно бывали щедры!

И так бодро в пустотах квартиры
Рокоток-говорок нарастал,
И клялись семиструнные лиры
Все расставить по новым местам!

Это шли времена обещаний
И доверья друг другу навек;
Затяжных, неохотных прощаний,
Выбеганий гурьбою под снег.

Но порою, бесправно, в запрете,
Втихаря обретая права,
Наблюдали подстольные дети
И глотали наш дым и слова,
И смеялись любой выкрутасе,
Ухитрясь под столом пронырнуть,
В золотом нашем тихом запасе
Не нуждаясь при этом ничуть.

Алчных глаз, любопытно разъятых,
Двадцать лет детвора не сомкнет, –
В них застолица шестидесятых
То и дело, как мультик, мелькнет.

...Не нужны ни хвала, ни упрек
Нашей утренней, свежей эпохе.
Подбирая подстольные крохи,
Мальчик вырос. Абзац. Нормалек.
Нашей пулей нас потчуют дети,
Не забыв, где слабинка, где цель.
И сыновние выстрелы эти
Нам – похмелье, а мальчикам – хмель.

1986