* * *
В последнем у заставы кабаке,
Где до Луёвых гор рукой подать,
Коптится котелок на огоньке,
Подумай на прощанье: благодать.

Жизнь набело писаху, зачеркнуть
Всю гладкопись, оставить темноту
И, губы утерев, продолжить путь,
Сказать: люблю, и уточнить: не ту.

* * *
Ни счастья, ни свободы, ни судьбы,
Нательный крест у родника потерян,
Жизнь поднимается от страха на дыбы,
И куст выходит на дорогу зверем.

Колотит сердце о грудную кость,
Так арестант, услышав из-за двери
Какой-то шум, не зная, что стряслось,
Колотит, оживая в новой вере.

И смерть проходит мимо, приглушив
Свои шаги, ключи за пояс пряча, –
Ей не с руки того, кто слишком жив,
Тащить в страну безмолвия и плача.

ОТЦЫ

Скользит по льду пустая банка,
А ветер в горлышко свистит,
И малолетняя пацанка,
Не отогревшись спозаранку,
В потертой курточке летит.

О, тут такие были свадьбы –
Гуляли на семи холмах.
В ограде рухнувшей усадьбы
И нынче петь бы и плясать бы,
Да жизнь теряли впопыхах.

В промерзших до костей вагонах,
В порыве населить Сибирь,
На бесконечных перегонах
Шутили о любимых женах,
Помешивая свой чифирь.

Предпочитали спирт – за скорость,
Ценили ружья и меха.
Пейзажи их – не речка, колос,
А станционный уголь, морось,
Сталелитейные цеха.

Они исчезли. Кто в дороге,
Свернув машину в буерак,
Кто в богучановском остроге,
Кто у подруги на пороге,
А большинство за просто так.

..................................................

Постылый грунт и хлопья снега,
Внизу тягучая река
Уносит к устью два ковчега,
Где без еды и без ночлега
Дежурят два плотовщика.

Их не узнает тот ребенок,
Он и не видел их в живых,
Мчась переулочком спросонок,
Как их отцы, упрям и звонок
Во всех движениях своих.

Сестра! боюсь, такой любовью
Не будет утолен никто,
А ветер взламывает кровлю.
Я не хотел так жить, но с кровью
Не совладаешь ни за что.

ЯГНЕНОК

Все посыпано густо полынною солью.
Мы искали ягненка, не пришедшего к стойлу.

Мальчик, девочка, мальчик под темнеющим
небом,
Запаслись мы мечами, а девочка хлебом.

Может, он заблудился в деревне? Едва ли.
Мы за реку в сырые луга побежали.

Мы увидели цаплю в багряных болотах,
Мы увидели крысу на старых воротах

У заброшенной фермы, и дверца скрипела,
Открываясь в тот мир, где не видно предела

Запустению, скорби, мольбе и утратам,
Где не каждый закат называют закатом.

Мы в нее заглянули, петли всхлипнули тонко...
Мы потом уже шепотом звали ягненка.

А в лесу, будто все наши ночи чернели,
Но пока их держали передние ели,

Мы взбежали на холм и назад оглянулись,
И деревни огни чуть заметно качнулись,

Там петух не кричит, и собака не лает,
Словно это корабль в тишину отплывает,

Отплывает без нас! Нас оставили в спешке!
Мы с бугра покатились, как с ладони орешки

В молоко, в ивняковые хлопья тумана,
Сквозь холодное пламя речного бурьяна.

Мы терялись, сжимались от боли испуга
И впервые по имени звали друг друга.

А ягненок, с которого путь начинался –
Он нашелся без нас. Может быть не терялся.