человека, а затем и его обезглавленное тело. Мы вытащили все это из ямы и, раздевшись, окунулись в жижу...
Теперь я живу в городе и доучиваюсь в университете, собираюсь жениться и завести двоих детей, как полагается. У меня все нормально, хочу вот только решить жилищные и финансовые проблемы”.

10.

“– Лето 1992-го года я провел в лесу...
– Ты часто проводишь лето там?
– Нет, что вы. То был особенный, холерный год, и каждый спасался как мог. А я вот решил отсидеться в лесу.
– Твой приятель тоже отсиживался?
– Нет, если вы говорите про Якова. Он провел там почти всю свою жизнь. И сейчас там живет, наверное. Вы задали странный вопрос. Конечно, он жил там.
– А что еще за лесной человек? Откуда он там взялся? То, что ты рассказал мне вчера, слишком бессвязно. Попробуй сегодня сделать то же самое, но более аккуратно.
– Пожалуй, я готов начать.
– Кто-то стучится, постой... Кто там?
– Я приготовила тебе кофе.
– Так я могу начать?
– Да.
– Осторожно, кофе очень горячий.
– Лето 1992-го года я провел в лесу...
– Нет, не уходи, садись, милая...
– Судите сами...
– Да! Войдите.
– Здравствуйте. Я зашел сюда случайно, возвращаясь из магазина.
– Присаживайся.
– Да, чуть не забыл тебе сказать...
– Как тебе нравится мой новый жакетик?
– ...настройщики придут завтра... или послезавтра.
– Ладно, продолжай. Это действительно интересно.
– Конечно, я постараюсь не забыть.
– Я бы тоже выпил кофе”.

ДиН память

Федор ТЮТЧЕВ

* * *
От жизни той, что бушевала здесь,
От крови той, что здесь рекой лилась,
Что уцелело, что дошло до нас?
Два-три кургана, видимых поднесь...

Да два-три дуба выросли на них,
Раскинувшись и широко и смело.
Красуются, шумят, – и нет им дела,
Чей прах, чью память роют корни их.

Природа знать не знает о былом,
Ей чужды наши празрачные годы,
И перед ней мы смутно сознаем
Себя самих – лишь грезою природы.

Поочередно всех своих детей,
Свершающих свой подвиг бесполезный,
Она равно приветствует своей
Всепоглощающей и миротворной бездной.

* * *
Ночное небо так угрюмо,
Заволокло со всех сторон.
То не угроза и не дума,
То вялый, безотрадный сон.
Одни зарницы огневые,
Воспламеняясь чередой,
Как демоны глухонемые,
Ведут беседу меж собой.

Как по условленному знаку,
Вдруг неба вспыхнет полоса,
И быстро выступят из мраку
Поля и дальние леса.
И вот опять все потемнело,
Все стихло в чуткой темноте –
Как бы таинственное дело
Решалось там – на высоте.

ПОСЛЕДНЯЯ ЛЮБОВЬ

О, как на склоне наших лет
Нежней мы любим и суеверней...
Сияй, сияй, прощальный свет
Любви последней, зари вечерней!

Полнеба охватила тень,
Лишь там, на западе, бродит сиянье, –
Помедли, помедли, вечерний день,
Продлись, продлись, очарованье.

Пускай скудеет в жилах кровь,
Но в сердце не скудеет нежность...
О ты, последняя любовь!
Ты и блаженство и безнадежность.