слегка отводишь их, как бы показывая ими, что ты внимательно переживаешь каждый момент со мной. Твои лапки, пожалуй, у всех вызывают умиление. Как может такая серьёзная собака иметь такие лапки?
Я знаю, что в душе ты совсем щенок, хотя твоё обличье из длинных бровей, широкой головы с бородой и “юбки” вызывает восхищение у настоящих ценителей породистых собак. Тебе, пожалуй, твой облик тоже нравится, судя по тому, как ты красуешься среди множества зеркал в нашем доме, или, точнее сказать, в твоём! Ведь мы находимся в квартире намного реже, чем ты. А когда входим, распахивается дверь, и навстречу бежишь ты, виляя хвостом и поскуливая от счастья.
Я обязательно беру тебя на руки, по другому нельзя! Ведь я весь день жила без этого мягкого комочка, который воплощает в себе силу настоящего терьера, смелость настоящего “скотча” и комичность “шотландца”! Недаром Карандаш не мог без своей Кляксы, так и я не могу без своей Бэби!
Жизнь собаки коротка и трагична, особенно в её последние годы, но ты ведь только начинаешь жить, а я в свою очередь пообещаю, что ты проживёшь достойно столько, сколько тебе отведено судьбой...

Александр МОСКАЛЁВ,
Красноярский литературный лицей

* * *
Жёлтое прожекторов броженье
Перекрашу в синий наяву.
Ни строки, ни смерти, ни рожденья
Не сожгу и не переживу.

Не таю ни шепота, ни лязга...
Там под мерный гомон дураков,
Жизнь идёт, нелепая, как клякса
На полях моих черновиков.

Знаю – в рай миллиардер Карпенко,
Что в ушко игольное – верблюд.
Знаю – рубль сбережёт копейка,
Если нынче счастье по рублю.

Гром не грянет, пуля не промажет...
(На кого веревки нынче вить?)
Пусть же мне цыганочка расскажет,
Сколько мне ботинок не сносить?

Что же, так – плыву, не зная брода.
Только горе – всё же не беда.
...Я ещё приду к тебе, свобода,
На немного или навсегда.

* * *
Бывает – новый день придёт;
Хотите – нет, хотите – верьте:
Бывает, он сильнее смерти,
Бывает – всё наоборот.

Бывает – время чудесам.
Но мало кто об этом знает –
Бывает так, что – не бывает,
Не может быть – я видел сам.

И каждый трус в душе – дурак,
Покуда карты мои биты –
Я столько раз бывал убитым,
Чтобы понять – пройдет и так...

Я на иконы не гляжу,
Мне рай небесный уготован.
Я не скажу о нём ни слова.
А что скажу – не покажу.

Жизнь не ругая, не кляня,
И никаких забот не зная –
Благодарю, что не меня
Сегодня люди забывают.

* * *
Часы напоминали, что – пора...
Пока мы не сошли с ума от бега.
И только псы не нашего двора
Не лаяли и не просили снега.

...А мне всю жизнь чего-то не хватало –
То повода, то слова, то рубля.
Там всё внутри – кипело и кричало,
И наплевать... Я выпью за тебя.

И, за собой не чувствуя вины,
Свободными назваться не решаясь...
Мы как-то слишком странно разбежались
По обе стороны одной стены.

По разным главам одного романа
Нас расселил всесильный графоман...
Нет, мы не попадались на обман.
Но каждый был по-своему обманут...

Чтобы вот так – был по уши влюблён,
И знал от первой до последней точки...
...И только мы, которых – легион
Проснёмся и уснём по одиночке.
(Кому присниться? Был бы только сон...)

* * *
Сгореть по щучьему веленью,
Построить замки изо льда.
И чашу, полную терпенья,
Вдруг опрокинуть. И тогда –
Не пить, не петь – ни слов, ни грамма;
А если время умирать –
Всё, будто жвачку из рекламы,
Жевать и не переживать.
Свистать разбойничьим фальцетом,
Да во степи.
...А будут бить – молчи об этом
И всё стерпи.