заставить его есть овсянку до той степени, пока он не подпишет договор об объединении Украины и России, а потом сказать ему по украински: “Дякую, це дуже гарно!” Такая идея пришла мне в голову, когда меня загнали спать, не дав посмотреть классный фильм, Там убили адвоката, потом оказалось что еще убили двух его коллег, три смельчака распутывают это дело, при этом убивают 5 преступников. Героев сажают за убийство, так как оказалось, что эти пять преступников были тоже адвокатами, потом им присваивают обвинения за убийство первых трех адвокатов, а также парковка в неположенном месте и отказ платить за просроченный хот-дог, но потом выясняется, что первые три адвоката живы, а вместо них убили каких-то мафиози...
Так о чем это я? А, ну да, в общем, не надо ссориться с мамой. Ничего хорошего из этого не получится. Запомните, мама всегда права, даже тогда, когда мама не права, она все ровно права. Нет смысла ссориться с мамой, ведь все ровно придется мириться, ляшняя трата времени и нервов. Лучше сделайте все, как просит мама, не перечьте ей.
– Хорошо, мама, я все сделаю, пойду варить спагетти. Кстати, спагетти надо сначала отмочить в воде, а потом варить или наоборот?!

Катя ЧЕТЫРКИНА

* * *

Я стояла у окна, облокотившись на подоконник. На мне был прошлогодний, слегка потертый свитер и джинсы, купленные “на вырост”. На ногах красовались милые ботинки старшей сестры. Я занималась таинственным ничем. Так бывает, когда кончилась одна контрольная, но не началась другая. Вдруг я почувствовала аромат дорогих французских духов. Из-за поворота появились ОНИ. Наши super star. Три девчонки, одетые как на подбор. Короткие мини-юбки, ошеломительно дорогие кофточки, колготки в сеточку и туфли на 15-тисантиметровых каблуках. Прибавьте то, что в руках у каждой было по телефону, стоимость которых (даже по отдельности) была равна всей моей одежде, включая ботинки, которую я могла бы себе купить на целый год! Вот такие сегодняшние идеалы пацанов. В голове ветер, а в кошельках по тысяче долларов. Кстати, стоило им появится, как со всех сторон понабежало парней, которые тут же принялись нахваливать их на все лады. Подлизы... Это мальчишки у которых родители зарабатывают меньше среднего. Остальные, не беднее самих девчонок, общались с ними на равных. Этим дружным табуном они промчались мимо меня. Ни один даже не взглянул. И это, учитывая, что у одной богачки на лице красовался огромный прыщ, у другой ужасная простуда над губой, а у третьей вообще лицо покрывает огромный слой тонального крема. А на мне всего лишь очки. Но внешность не главное. Нас этому с детства учат, ведь главное все внутри. Но я сомневаюсь, что пацанов интересует то, что у девушек в душе. Да и нет у них там ничего. Только ветер в голове и в кошельках по тысяче долларов. Но не подумайте, я не завидую. Просто не могу понять – ну, какое значение имеют деньги?! Нет, конечно – на них можно сытно покушать, доставить себе удовольствие, сделать пожертвование в детский дом. Они твои – если ты заработал их честным трудом. Ведь как стано

вятся богатыми нынешние “новые русские” – они не прикладывают особых усилий, деньги сами плывут к ним в руки. И никого не интересует, что мои родители день и ночь вкалывают, зарабатывая деньги и принося их в дом. Быть может, когда-нибудь я найду себе такого молодого человека, которого не будет интересовать моё материальное положение, но чувствую, что искать мне придётся ещё очень долго.

Катя КАРЕПОВА

БЕЗ ДРУГА

Я открываю дверь. Передо мной стоит Олег. Протягивает мне газетный сверток. Он такой же, как всегда. Зеленый, крупной вязки свитер, из-под которого выбивается серая застиранная футболка, потертые, видавшие виды джинсы... Я поднимаю взгляд. Его темно-каштановые волосы торчат из-под синей бейсболки, некоторые прядки спадают на лоб Большие карие глаза смотрят весело. Толстые обветренные губы с трещинками (он их зачем-то все время облизывает) расплылись в улыбке:
– Ритка, я тебя поздравляю!
Как же так? Разве ты не помнишь ЕГО? Зачем все это, если ЕГО не вернешь? ЕГО нет. Из-за тебя... А ты стоишь и улыбаешься... Держишь в руках свой подарок... Как же так?

* * *
Это случилось совсем недавно. Я вернулась домой из деревни – гостила у бабушки. Конечно, возвращение – радость огромная. По маме, по папе соскучилась, по Фофану. Я тогда еще ничего не знала.... По дороге с вокзала мне не терпелось рассказать сразу и обо всем. Переполненная радостью, я не заметила, что мама непривычно рассеянна и чем-то обеспокоена. Мы зашли в квартиру. Тут все такое родное, свое... Но что-то не так. Почему Фофан не выбегает навстречу, почему не слышно его радостного лая? Неужели за неделю отвык от меня? А может просто гуляет? А может... Нет! Пожалуйста, не надо!
– Рит... У нас несчастье, – мама старается говорить спокойно, но не может удержать слез, – Фофан... умер.
С минуту я молчу, от горя, в которое я не хочу, не могу поверить, хочется, что бы это оказалось ошибкой. Потом начинаю всхлипывать, все сильнее, срываюсь на плач. Мама пытается меня успокаивать. Зачем, если Фофана нет? “Нет, нет, нет...” – пунктиром мечутся обрывки мыслей. Я судорожно обнимаю маму и вздрагиваю все сильнее...

* * *
Тогда я не спала всю ночь. Сначала рыдала в голос, потом, когда слезы все кончились, тихонько скулила, уткнувшись в подушку. То, что Фофана нет, не укладывалось в голове. Совсем недавно мы вместе играли во дворе, я трепала его загривок, гладила мягкую, шелковистую шерсть, чувствовала, как он утыкается мокрым холодным носом мне в плечо... А теперь... Я рассказывала ему все свои тайны, и он меня понимал. Ни с кем другим я не могла быть такой, какая есть, ему было все равно, что у меня в дневнике и вытерта ли пыль. Он восторгался мною всякой, радовался, когда я приходила из школы... Ходил за мной всюду... Рычал, если кто-то чужой приближался ко мне... А я всегда