Александр КОРАБЕЛЬНИКОВ
ПОСЛЕДНЯЯ ОХОТА
1.
26 апреля 1970-какого-то года Толян Походяев – второй летнаб
Бичегонского оперативного отделения Красноярской базы авиационной охраны
лесов, собрал поутру возле балка-вагончика, приспособленного под бытовой
склад, четырех мужиков из пожарно-десантной группы своего брата Юрия Походяева
во главе с ее командиром и поставил перед ними задачу:
– Вот что, товарищи десантники, хотя пожароопасный сезон еще не начался,
хватит даром хлеб есть. Сегодня после обеда вылетим на патруль. Патрулирование
лесных массивов, охраняемых нашим оперативным отделением, которому первым
в авиабазе присвоено нынче звание комсомольско-молодежного, будем осуществлять
на территории Приангарья, в частности на границе с Иркутской областью.
Вот туда сегодня и полетим. Конкретно, в район притока Ангары – реки Чуня...
– Какое еще патрулирование?! – вякнул было старший десантник Коренков
Мишка, только что окончивший в Красноярске курсы инструкторов пожарно-десантной
службы и всего пару недель назад прибывший к месту назначения. – В лесу
еще не везде снег сошел.
– А вы, Коренков, помолчите, – оборвал Мишку летнаб. – Вы, хоть и старший
десантник, в авиационной охране лесов первый год работаете. И всех особенностей
нашей службы еще не знаете. Так что, лучше послушайте, что говорят старшие
и по опыту и по должности... И не только говорят, а между прочим, и пишут.
И Толян, добыв из внутреннего кармана летнабского френча сложенную газету,
развернул ее.
– Вот, пожалуйста, свежий номер Бичегонской районной газеты “Ангарская
правда”. За 25 апреля. То есть, вчерашняя... Вот, читаю, – черным по белому:
“Каждое лето, едва сойдет снег в приангарской тайге, воздушные пожарные
начинают свою дозорную службу. Под их охраной около полутора миллионов
гектаров бесценного ангарского леса... Но вовремя обнаружить и потушить
пожар – мало. Одна из главных задач – создать такие условия, при которых
он вообще не мог бы возникнуть. Вот почему к нынешнему пожароопасному
сезону мы начали готовиться, когда в приангарской тайге еще лежал снег,
– говорит начальник Бичегонского оперативного отделения Красноярской базы
авиационной охраны лесов. – Провели большую агитационно-массовую работу.
Проверили лесосеки, везде навели порядок...”
Толян сложил газету и зыркнул на парней из под козырька гэвээфовской фасонной
фуражки. – Вот!.. Начальник говорит, газета пишет, а мы в Бичегонах бока
отлеживаем. Ни разу еще на патрулирование не вылетали.
– Да успеем еще за лето налетаться, – встрял Колька Зюзин – самый младший
по возрасту – только что отслуживший в армии и самый вздорный характером,
успевший уже “поцапаться” едва ли не с половиной личного состава оперативного
отделения.
– Не рассуждать!.. – рявкнул Толян. – Это в армии, перед “дембелем”
вы, товарищ Зюзин, в “дедах” ходили, а здесь пока что – “салага”... Так
что, всем выполнять команду!
Коренков Мишка с Походяевым Юркой – братом-близнецом летнаба, несмотря
на то, что познакомились всего пару недель назад, уже успели сдружиться
и понимали друг друга с полслова. Вот и сейчас они недоуменно переглянулись
и, подняв брови, скорчили рожи один другому. Мол, чтобы все сие могло
значить?..
Один только Кешка Безуглов, коренной Бичегонский житель, лет под сорок
от роду, имевший манеру при разговоре глядеть на своего собеседника с
ироничным прищуром, чему-то загадочно ухмыльнулся. Он вообще притащился
на отделение как-то странно снаряженным – с большущим, туго набитым рюкзаком
за спиной и, вместо казенных кирзачей, обутым в резиновые болотники. Будто
не на патруль, а на рыбалку собрался. Толян, кстати, и остальным троим
тоже переобуться велел, не в болотники, правда, коих в бытовом складе
вообще не было, а просто в резиновые. Мол, там, куда вы летите, места
могут встретиться низменные, болотистые. Так что, в резиновых-то сподручней
будет. “Сподножней!” – тут же уточнил Зюзя.
Иннокентий же, когда парни, переобувшись, выбрались из вагончика, закурил
и, отозвав в сторону Юрку, стал ему что-то вполголоса говорить.
Мишка, глядевший на них, видел только, как у Юрки сперва удивленно поползли
вверх рыжие брови, а потом тот хмыкнул и, понимающе, закивал.
Толян, распорядившись и прочитав нотацию десантуре, поднялся по широкому
крыльцу в отделение – новехонький, из свежего, еще сочащегося смолой,
бруса большой дом с мансардой, только в прошлом году построенный впритык
к летному полю, вместо старой, уже разваливающейся хибары. А уже минут
через пять из гаража, рядом с отделением, выехала “полуторка” и, подкатив
к балку, остановилась.
– Грузите! – крикнул, высунувшись из кабины, водила.
Тут уже Юрка взял на себя командование. Поднявшись с Кешкой в балок, они
выкинули оттуда четыре спальника, четырехместную брезентовую палатку,
увязанную шнуром из парашютной стропы, выволокли, упакованную в чехол,
двухместную надувную лодку – “резинку”, вынесли двадцатилитровую алюминиевую
канистру и рулон полиэтиленовой пленки. А в последнюю очередь Юрка вынес
двустволку 16-го калибра с небольшим патронташем – подсумком.
Скомандовав Мишке с Зюзей: “Все в кузов!”, пошел с Инокентием в отделение,
откуда они вскоре вернулись с тремя РЛО – ранцевыми лесными опрыскивателями.
Погрузив все и сами забравшись в кузов, мужики дождались, когда из дверей
отделения появится с планшеткой в руке Толян, займет место рядом с водителем
и, наконец, тронулись.
Ехали недалеко. На другой конец, летного поля, где на вертолетной площадке,
уже в полной готовности к вылету, желто-зеленой стрекозой с провисшими
лопастями несущего винта стоял их МИ-4, и его командир – коренной сибиряк,
ангарец чеченской национальности, чьи родители были сосланы сюда ещё “отцом
всех народов”, да так и прижились в Бичегонах, Бек Булат выглядывал из
пилотской кабины, по обыкновению скаля в усмешке белые, как фарфор, зубы.
Скачать полный текст в формате RTF