Светлана ВАСИЛЬЕВА

КОНИ И СКАЗКИ*

(Глава из романа “Мадам де Люкс”)

– Коня! Коня!
Крылатого коня!
У.Шекспир. “Цимбелин”.

...Хоть я в генеалогии не спец,
А всё же был француз,
И на стене висит наполеоновская фляга.
И.Лиснянская. “Ступени”.

Куда, по каким дорогам будет нести её быстроногий конь, точно у них за плечами два крыла в золотых искорках – закат и рассвет? А может, золотое крыло когда-то принадлежало самому коню; говорят, существовала раньше такая земля, где людей не было, и народов не было, а паслись одни только дикие табуны, и летали они меж небом и землей, вытряхивая из грив всю видимую для глаза земную сущность. И с каждым кругом, с каждым усилием этих добровольных конских состязаний, под сотрясающий лёт неподкованных копыт, мир менялся – менялся сам, без крови и пота: сухой степной ветер наполнялся свежестью, голова луны таила серебряные рожки, а диск солнца бумерангом катился прямо в руки невидимого дискобола, находящегося, должно быть, где-то там, по другую сторону дня и ночи. Начало, конец, вновь начало... Огненный круг вселенских ристалищ. Та детская радость мира, что потом улетучивается, как сон, и отпускается всаднику для скачек и игр уже в строго дозированном количестве.
Откуда тут кони, никто не знал, но они обязательно должны были появиться. И вовсе не как придаток кыпчаков-кочевников или тюрков-завоевателей, помещавших на свои знамёна сакральный знак полумесяца. По всему как раз и выходило, что именно кони притянули к себе всё остальное: и степь, и зеленые пастбища, и пойменные заросли-леса туганы, и кочевников, и даже сам полумесяц, – всё, что имело хоть какое-нибудь отношение к их летучему бегу, к вечной пыли из-под копыт, гораздо более густой, чем след татарской сакмы.
Иначе просто не объяснить, чья же воля будет сопутствовать ей, какая сила подталкивать вперед в виде ветра, неба и дороги. Не могло быть вокруг столько простора и перспективы! Согласно данным краеведе

* Автор представляет читателю журнала “День и ночь” главу из нового романа “Приключения мадам де Люкс”. Его героиня, библиотекарша Людмила Авзаловна, всерьез начитавшись Литературы, возомнила себя чуть ли не спасителем человечества, защитницей “вдов и сирот”, как когда-то небезызвестный идальго Дон Кихот Ламанчский, – и вот что из этого вышло. Совсем было собравшись на подвиг, дон кихот в юбке попадает в коллектор, оказывается в ливнестоках памяти. И неожиданно находит своего Россинанта, вместе с возможностью личной страсти, именуемой в восточной философии ездовым животным человека. Далее – путешествие по житейскому морю, где соблазн высокой идеи как соль растворен в мутных водах низкопробных доктрин и избитых истин.

ния, никак не могло. А также и по собственному мысленному опыту школьницы младших классов судя. Но именно этот зеленый опыт почему-то и подсказывал, что лошадь есть животное необычайное и гораздо более умное, чем всадник, – эту истину буквально всосали с молоком мальчишки, сверстники Люкс. Все они были будущие джигиты, в то время как девочки единодушно мечтали стать артистками. Цирк-шапито или народный ансамбль песни и пляски да и только! Но Люкс (так ее зачем-то назвали родители) всегда хотела лишь одного: находиться в согласии с живой тайной, то есть умом и статью лошади. Они-то и толкали даже самое тишайшее вроде бы животное при приближении человека испускать дрожь отвращения.
Ещё до того, как накинут на лошадь седло, она надует живот чуть ли не вдвое, а как затянут подруги – возьмет и втянет живот обратно, чтобы седло повисло вместе с седоком. Такой вот фокус. Какое там единение коня и всадника! Лошадь – это чёрт, чёрт, настоящий шайтан, а не животное, и ничему-то она, по правде сказать, учиться не желает, ни шагу, ни рыси, ни галопу, ни карьеру.
И это только кажется, что данное препятствие легко преодолимо. Что и вскочить на лошадь дело пустяковое, зависящее от твоей личной сноровки и храбрости, и упасть с неё – всё равно как шлёпнуться с бревна или перекладины. Как бы не так! В злосчастные эти мгновения ты точно за луч солнца цепляешься, а оно, не только тебя не обогрев-обласкав, но и как бы даже не заметив, словно букашку какую-то, начинает своё жестокое коловращение; безразлично, успел ты как следует за что-нибудь ухватиться или нет. А уж если лошадь понесет, обломив луч надежды и оставив в руках горе-седока лишь непослушную, косматую гриву, то он будет насмерть пригвождён к ее бегу, хуже чем к позорному столбу, и станет болтаться, наподобие циркача, то на шее у взбесившегося животного, то у его хвоста, а то и прямо в воздухе. Если швырнуть человека вниз, с третьего этажа, а потом выстрелить его телом в небо, как многоступенчатой ракетой, так и то будет лучше.
Это было б куда лучше и для него, товарища Люкс, которого после подобной скачки хоронили всей футбольной командой школы, и лица у мальчиков были такие загорелые, юные и отважные, а из девочек пришла одна Люкс. Она не знала, что ей толком чувствовать – так всё казалось странно и дико. Возможно, это был единственный мальчик, которого она могла бы полюбить раз в жизни и на веки вечные. По крайней мере, он несомненно был в единственном числе, од

Скачать полный текст в формате RTF