Но никто не виноват,
это наша страсть
бьет впотьмах и наугад,
это нам пропасть.

ПАПИРОСЫ

Весь день шатался по проспекту,
курил, бездельник, папиросы,
глазел, зануда, на витрины,
весь день я думал о тебе.
Жара и в городе и в мире,
на всех часах +28,
раскалены все телефоны...
И вот кончается “Казбек”,
и вот картонные ворота
под вечер выцветшего неба
уже захлопнуты.
И снова
мы этой книги не прочли,
и никуда не улетели,
нигде не встретились –
но где бы
нам было встретиться на этой
полоске выжженной земли?

ПИСЬМО

Двадцать девять коротких слов,
и еще одно, сверх программы.
Слишком мало для книги снов,
слишком много для телеграммы.

Но достаточно для письма,
завершающего десяток
обещаньем свести с ума,
или просто сменить порядок

ожиданья даров простых,
предвкушенья большой награды...
Слишком частой для остальных,
слишком редкой для тех, кто рядом.

* * *
сумрак сумраку режет подметки
мы вовсю еще молодые
вот бутылку дешевой водки
осушили и как живые

и глядим в окно электрички
как там ночь неужели мимо
а в карманах ключи и спички
мы придумали псевдонимы

пролетающим перелескам
и теперь все пространство наше
вдруг поднимется занавеска
вдруг в окно кто-нибудь помашет

ПРОВОДЫ ЗИМЫ

Откроем, конечно, забрало,
прикроем тяжелое тело.
Как долго зима умирала
и знать ничего не хотела!

Незнание – это привычка,
а знание – это засада.
У пьяных ломаются спички,
а трезвым огня и не надо.

На празднике нового леса,
растущего вровень с подошвой,
обнимемся без интереса,
расстанемся не заполошно.

* * *
Желтые листья лежали на черной земле.
Я наступил в этот круг и подумал: пропал.
Лучше бы крашеный клоун сыграл на пиле,
Лучше бы гири подкинул заправский амбал.

Лучше бы я заступил за границу сукна
И оказался внутри миллиона зрачков,
Чем после выпитой дести сухого вина
В послеполуночный час ковылять без очков.

Но и веселый прожектор, погасший вдали,
В силах помочь мне
не больше невидимых звезд –
Кроме стареющих листьев и черной земли
Нет ничего, что могло бы погибнуть всерьез.

НОВЫЙ ОГОНЬ

О лебеде белом, о Леде, без дела галдящей,
что все начинается плохо, что пахнет провалом
вскипали твои фотоснимки.
                                                  Огонь настоящий
до времени медлил, и полночь все не наступала.

В такой вот манере мы выжили
                                                   в восьмидесятых,
мы выжрали все, что горело
                             назло справедливым запретам.
Так стоит ли слишком жалеть
                             молодых и крылатых?
Один из них ангел, другой стал тяжелоатлетом.

Простые слова отыскались на запертых полках.
А полночь не бьет,
продолжается праздничный вечер.
Огни в зажигалках, январское небо в осколках
надежно хранятся.
И скоро отпразднуют встречу.

г. Барнаул