Виктор БЕЛЫЙ

ПРИДВОРНЫЙ ОТРЯД

1.

Матвеич был в долгах, пожалуй, у всех обитателей общежития. А может, и всего авиаотряда, где он работал. Стольникову казалось, что Матвеич задолжал всему городу. Однажды Стольников зашел выпить кружку пива в забегаловку, известную в городе под названием “мозоль”. Заходил он туда редко, только в жару, когда пекло стоит в их южных широтах, и выпивал одну кружку тепловатого, слегка разбавленного напитка. В тот день Стольников ехал из аэропорта, одет был в форменную рубашку с шевронами и синие форменные брюки. Он стал в углу, поглядывая на завсегдатаев – нет ли знакомых. Встречаться он ни с кем не хотел. Уважая авиационную форму, Стольников не любил посещать подобные заведения, не переодевшись. Но было жарко. И выпить хотелось всего одну кружку. Пот пятнами проступал на рубашке. Фуражку он держал в руках, не сумев ее никуда пристроить, потому что все вокруг было завалено остатками рыбы – чешуей, костями. Вытирая мокрый лоб, он потянул напиток, который в этом изматывающем пекле казался целительным бальзамом. Стоявший рядом тощенький мужичонка, сосредоточенно грызший селедку, произнес:
– Тут жара. А там небось прохладно, – он кивнул наверх.
– Если повыше, то ничего, – нехотя ответил Стольников и быстро сделал еще несколько глотков.
– Мужичонка вытер руки о грязную рубаху, смачно отпил из своей кружки и спросил:
– А Сашку Михайлова знаешь?
Стольников не знал.
– В общежитии живешь? – продолжал мужичонка.
Стольников кивнул.
– Он техником работает. В общаге живет.
Стольников удивился. В общежитии он знал всех.
– Михайлов? – Стольников отрицательно покачал головой.
– Ну Санька! Толстый такой. Ноги колесом. Ходит в шляпе.
Тут до Стольникова дошло, что Санька Михайлов, не кто иной как Матвеич, за приверженность свою к широкополым соломенным шляпам, прозванный Плантатором.
“Санька”, – усмехнулся про себя Стольников. “Хотя видимо, с мужичонкой они ровесники, обоим за полсотни перевалило. Конечно, для него Матвеич – Санька”.
– Скажи ему, мол, Вовка с кислородного спрашивал. Мол, про червонец спрашивал. И еще про пятерку, что перед майскими год назад занимал. И, мол, Верка с Ударного, магазин знаешь, на Ударном, в тупике, Верка – уборщица про бутылку спрашивала. А Клавка, это сожительница его прошлая, да с кем она только сожительницей не была, померла Клавка. Динатуры перепила. Еще перед Пасхой. Замерзла. Помнишь, мороз вдруг в марте ударил. И вот тогда и замерзла. Ты это, с Санькой, не это.
– А я не это, – растерянно ответил Стольников.
– Ох, человек. Страшный человек.

Стольников допил пиво и вышел.
Ему никакого дела до Матвеича не было и бояться он его не собирался. Матвеич был должен Стольникову семь рублей. Но семь рублей – смешная сумма. Как утверждала главный “биограф” Матвеича – дежурная по общежитию тетя Надя, “переехал он с квартиры в общежитие побитый. Дали же черту разрешение! И только с телевизором. И кредиторы ходили и ходят, кому он деньги должен. Вот и побили его. И не один раз. А с квартиры выгнали, так ведь не платил.” По рублю Матвеич занимал у Стольникова четыре раза и один раз трояк. По рублю он занимал у окошечка аэропортовского буфета, оказываясь перед Стольниковым в очереди. Он считал мелочь, а потом толкал Стольникова и произносил:
– Займи, Олег. Хлеб надо взять, а деньги забыл.
– Не Олег, Алексей.
– А, это вертолетчик Олег. Спутал. – Матвеич брал Стольникова знаменитой хваткой, двумя пальцами, будто тисками, хватаясь за ткань одежды. Отделаться от него не было уже никакой возможности. Разве что с клоком рукава. Взгляд его при этом был столь серьезен, что рука сама тянулась к кошельку.
Трояк Матвеич выудил у Стольникова в тот момент, когда тот совершал вечернюю пробежку. Бегал он не часто. Раз – два в неделю. Да и то, когда стемнеет, чтоб не привлекать лишних взглядов. Спорт у местных жителей был не в почете. И чтоб выбежать за поселок, обязательно надо было пробежать мимо винного магазина. Стольников особенно не любил это место, потому что распивающаяя невдалеке от винной точки братия постоянно ухмылялась и тыкала пальцами, завидев движующуюся фигуру. Там его в темноте и выловил Матвеич, вцепившись в рукав футболки.
– Ты что, Матвеич, я с собой не взял, – развел руками Стольников.
– Помянуть надо, Миша.
– Это бортмеханик Миша. Я – Леша.
– Леша, может завалялось где?
И действительно, в заднем кармане спортивных штанов Стольников нашел три рубля, видно, забыл вытащить, когда ходил за хлебом.
– Вот видишь, – хмыкнул Матвеич, выпуская Стольникова, – с зарплаты отдам.
Но эпизод с магазином – ерунда. Бортмеханик Мишка, например, гордился тем, что первый человек, которого он встретил, войдя в общежитие, был Матвеич. Мишка, тогда еще двадцатилетний выпускник училища, остановился у зеркала в коридоре, поправляя галстук и разглядывая свое отражение в новой авиационной форме. А сзади, со стороны умывальника, на него уже надвигался Матвеич. Пальцы Плантатора

Скачать полный текст в формате RTF