верстка брошюры о пользе уринотерапии – клиент торопит.
– Нет еще, – отвечает Лиля, всем своим видом выражая ненависть к заказу. – Я, Босс, не могу подряд целыми днями верстать эту гадость. Меня, Босс, от этой темы тошнит, и производительность труда падает. Хоть бы раз принесли заказ приличный – о разведении роз, что ли... Так нет же! У нас если не уринотерапия – так технология кирпичной кладки, если не кирпичная кладка – так обязательно расчленение туш крупного рогатого скота, а если не расчленение...
– Хватит! – командует ББ, меряя Лильку взглядом. – Что-то этот детский сад сегодня совсем распоясался...
– Ага! – Лиля томно закатывает глазки. – Сначала распоясался... Потом ме-е-едленно расстегнул пуговки...
Она готова сразу же продемонстрировать это все на себе, но Марго мастерски отвлекает внимание:
– Босс, у нас тут производственный спор, прими участие. Если молодой человек вместо первого свидания где-нибудь в приличном месте приглашает девушку к себе домой... Что это означает?
Возникает моментальное желание бросить в Марго тяжелым предметом. Я строю ей страшные рожи, но она не реагирует. ББ несколько раз моргает, потирает лысину.
– Девушки, – говорит он, – если это у вас производственный спор, возникает закономерный вопрос: где вы, девушки, работаете? Даже представить себе страшно...
– Ну правда, Игорь, – проявляет заинтересованность и Катя. – Ответь как мужчина.
– Как мужчина отвечу. Но сначала как руководитель и старший товарищ, ответственный некоторым образом за ваши судьбы, хочу узнать – кому из вас сделали такое предложение?
– Это наша знакомая! – хором заявляют старые кошелки. – Ты ее не знаешь! – уверяют они, все, как одна, глядя в мою сторону.
– Передайте этой вашей знакомой, – нежно говорит Биг Босс, заглядывая мне в глаза, – что это не значит ровным счетом ничего. Но ты знаешь, Настенька, дома просто до постели как-то ближе... – он наконец перестает меня гипнотизировать. – Работайте, девушки!... – и уже на пороге грозно оборачивается. – Михайлова! Передавая медицина ждет правды об уринотерапии. У тебя в запасе – один день.

– Так ты пойдешь? – хором спрашивают девушки, едва за ББ закрывается дверь.
Я пожимаю плечами. Я прямо не знаю, что делать. Вполне возможно, пойду. Дудочка поет, зовет за собой куда-то на Электрозаводскую, в страшное логово победителя-холостяка...
– Может, еще бантик на тебе завязать? – Марго недовольна моим выражением лица. – Бесплатный подарок от фирмы...
– Марго! – урезонивает ее Катя, – Настя у нас, конечно, девочка трепетная... Но не до такой же степени! Тебя послушать, так прямо караул случился! Серый волк точит зубы на нашу бедную овечку!
– Вот-вот! – переживает за меня Лиля. – Так и норовите наступить на горло чужой песне!
– Настя самостоятельная взрослая женщина. – Юля тоже встает на мою защиту. – Пусть даже парнем движет нормальное человеческое желание поразвлечься.

А Настя-то чем хуже? Почему бы и ей не хотеть того же самого?
Марго задумывается. Рассматривать меня в качестве самостоятельной и взрослой женщины, желающей “поразвлечься”, у нее не очень-то получается. Она долго и с сомнением вглядывается в меня и машет рукой:
– В самом деле... Делай, как знаешь!
И я сделала.

* * *
– Ну еще бы! – хохочет Марго. – Ну кто бы сомневался! Развлеклась! По полной программе!
Мне остается только злобно сопеть в ответ. Марго права: поступок достоин пятнадцатилетней дуры, а никак не выпускницы философского факультета.
– Чего ж ты не зашла-то? – со слезой в голосе спрашивает сердобольная Юля.
Знаю я, от чего у нее слеза в голосе. От смеха.
– Страшно было...

И правда было страшно. Я приехала на Электрозаводскую к восьми. Темнело уже. Долго плутала, ища улицу, потом дом. Лифт не работал, и пришлось подняться на восьмой этаж пешком. Физическая культура никогда не была моим коньком – я едва переводила дух, закончив подъем по заплеванной лестнице.
Ломиться к победителю в таком виде? Увольте! Я остановилась, чтобы отдышаться. Отдышалась. Потом достала из сумочки зеркальце и обнаружила, что волосы растрепались, помада куда-то подевалась вся без остатка, цвет лица ужасен. Пришлось достать косметичку и привести себя в порядок.
Убрав косметичку, я поняла, что в процессе подъема по лестнице с меня почему-то сползли колготки. Почти до колен. Пришлось задирать куртку и подтягивать колготки.
Подтягивая колготки, я столкнула локтем сумку, которую пристроила на перила. Сумка упала, к счастью, не в лестничный пролет, а по эту сторону перил. Поэтому испачкалась меньше, чем могла бы, но все-таки испачкалась – пришлось доставать одноразовые платочки и отчищать сумку.
Приведя себя в порядок, я подняла руку, чтобы позвонить в дверь, но сразу и опустила. Вдруг выяснилось, что я еще не отдышалась. Хотя, скорее всего, все-таки отдышалась, но дыхание сорвалось снова – на этот раз от страха.
Я попыталась дышать так, чтобы успокоиться. Для этого надо было выпрямить спину, поднять подбородок и медленно вдохнуть, мысленно считая до восьми. Потом также медленно, на счет восемь, выдохнуть. Я повторила это четыре раза. Потом сделала несколько резких выдохов и снова подошла к двери...
Нет, это невозможно! Сердце громыхнуло прямо в левом ухе. Против такого состояния поможет только медитация. Помня о том, что самая простая и действенная медитация – это молитва, я семь раз шепотом прочла “Отче наш” и “Богородицу”. Других молитв я не знала, а эти не помогли.
Я ходила взад-вперед по площадке, уговаривая себя, что ничего, собственно, не теряю. Подумаешь! Видала я таких победителей!..
Я садилась на корточки, убеждая себя, что Виктор этот – всего лишь мужчина, один из многих, и, скорее всего, далеко не лучший.