Сникла яшма, защелкнут замок,
Ключ утерян до срока.

…Как паромщик, и ты одинок,
Казнь твоя – одинока…

IV
– Что ж Ты бросил меня, как скота,
Как пустынную падаль?!
Ведь не сам я явился сюда
От гордыни горбатый…
Я не крал у Тебя, не просил
Дар ума и творенья!
Кто-то ж дал мне уменья и сил
Для ночного боренья?!
Разве лишь для себя создавал
Живописные храмы?
Разве я из геенны воззвал
Братство Адонирама?

И теперь я – раздавленный червь,
Нет души, но иное
В изографии вспоротых чрев –
Токи смрада и гноя.
Да, я лишь человек, глинозём,
Но Тобою изваян!
Обвиненный до кучи во всем
И изъятый из рая…

Будь же проклят тот час или миг
Сочетания чисел,
Когда был моей матери лик,
Как сияние выси,
Когда семя отца истекло
И глубин досягнуло,
Когда дрогнуло древнее зло
От союзного гула.

Будь же проклят, поскольку я раб
Раздвоённого мира,
Жажда, кровь и нахрап – на шарап!
Магма вместо эфира.
И талант мой, будь проклят! На что
Чудеса и красоты,
Если бедной души решето
Грязнет, как от блевоты.

V
Пепел – эхом хулительных слов –
На Помпеи извержен.
Говорят, преподобный Иов
Тоже был невоздержан
В выраженьях...

Какая беда
В сотрясании кровель?!
Если выпита бездна стыда,
Если жертвенной крови
Чаша полная на алтаре,
Мерой веры российской
Полыхает, взывая горе,
Как огонь олимпийский.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Миг двоится.
И солнце в мороз
На два диска пылает,
И, вдухпуткою из-под колёс,
След судьбы убегает,
Да и нет,
Полутень-полусвет,
Сном играющий измрак,
В чистом поле утрат и побед
Жизни зыблется призрак.
Мысль двоится –
Меж “быть” и “не быть”,
Между словом и делом,
Меж желаньем и правом любить,
Между духом и телом.

Шифр и код биомассы таков,
Что генома скрижали
Вшиты в жезл посланца богов
В двузмеиной спирали.

Свет, рожденный в тончайшем из сит,
Золотыми слезами
Испокон и вовеки сквозит
Меж двумя полюсами.

Простирается воля сия
От вселенского клира
До двоичного небытия
И двуострого мира.

VI
– Брат мой, Бог нас обоих поил
От лозы дароносной,
Я – художник, а ты Михаил,
Сотник армии грозной.
Я был проклят за творческий зуд,
За кропанье подобий,
За грехом оскверненный сосуд
Для священных снадобий…

Анна вздрогнула.
Острый заряд
Электрической боли
Пронизал, как томительный яд,
Обе лобные доли.

– Говори! Что-нибудь говори,
Она, кажется, слышит.

– Обезножили поводыри.
Никого не колышет
То, что за гуманизма зарей
Слышен рёв одичанья.
А талант лучше в землю зарой,
Может быть, полегчает…

Тик височный и трепет ресниц,
И какие-то тени,
Словно шелест свободных страниц
Или ропот растений.

– Павел, Павел! Скажи о любви,
Позови её, Павел.