И троекратно – в черном кубе –
Достигнув собственного дна,
Поднимется из мутной глуби
Творцу навстречу – Сатана,
И с ним – без цели и предела –
Из ничего восставший прах,
Живая тварь: душа и тело...
И смерть, и музыка, и страх.

2 января 2004

* * *

Мы присутствуем с Вами
                             при развоплощении слов.
Истонченнная плоть –
                             порожденье натуры бесплодной.
Их тела лишены
                             и намека на разность полов;
Их субстанция – пыль
                             в атмосфере, давно чужеродной.
Словно бледный моллюск
                             в известковой своей скорлупе,
Задыхается мысль,
                             испуская тлетворные токи...
И чумою гуляет,
                             заразу пускает в толпе...
И скелетики слов
                             забивают подземные стоки.
Помолчим! Этот воздух,
                             что зрячим сжигает зрачки,
А еще не глухим
                             извращает значения слуха, –
Наших фраз испаренья...
                             письмен ядовитых клочки...
Наркотический дым
                             вездесущего рабского духа...

Март 2003

ЖИЗНЬ ДЕВЯТАЯ И ПОСЛЕДНЯЯ

1.

И что тебе я?! в этой боли не первой –
Смотри, как мерцает она и горит –
Как бедная глина, спекаются нервы...
И кто-то – не я!!! – умирает навзрыд...
Скудельный сосуд – мои грешные мысли...
Больной краснозем – моя грешная плоть...
Любимый! Пойми, догадайся, расчисли...
Здесь некуда сеять... и поздно – полоть...

2.

На обложке, по синим краям – асфодели...
Мягко светится дым... тихо тлеет стекло...
Я не слышала Вас с позапрошлой недели...
Только звон расточился... и время прошло...
Афродита грустит. Посмотрите, как странно
Опускается в море серебряный лик...
Полнолунье ложится светло и пространно
На страницы еще не написанных книг.
Мне бы в сон пошептать... и до верного света –
Погадать восковому течению вслед...
Я же молча в ночи дожидаюсь ответа,
Словно в кои-то веки возможен ответ...

3.

Пять огней – над ложем моим... пять белых...
Кто там дразнит черным меня крестом?!
Не раскаяться мне в моих сладких бедах,
Да и что тебе, милый, в томленье том?
Пять огней – пять корней – пять ветвей...
                                                            цветущим
Не избыть стремления в травы пасть...
Бедный враг мой, и тени подобны кущам...
И бесплотное имя внушает страсть...

4.

Постель приготовлена –
                             капает воск на подушки...
Из крови Христовой родятся такие цветы.
Ласкается музыка...
                             чай расплескался из кружки...
Ах, Боже мой Господи –
                             все, что осталось мне, – Ты!
Но – белый, как мел –
                             вырастает готический вечер,
И движется шторм осиянных огнями портьер...
В обманчивом зеркале тают венчальные свечи...
И пленницу-нимфу на шхуну влечет
                                                          флибустьер...
И кружится диск в неподвижной коробке
                                                          так долго,
Что музыке скоро, должно быть,
                                                          наскучит висеть...
Душа удаляется... кожу цепляет иголка...
И тянется взор сквозь лучистую частую сеть...

5.

Это правда – чистому все чисто:
Никакая доля не плоха!
Но живут в душе авантюриста
Живопись и музыка греха.
Пусть зенит выспрашивает строго
О мечтах, деяньях и словах –
Земляные призраки Ван Гога
Расцветают в детских головах...
И когда под спазмами верлибра
Легкие дышать перестают –
Лебеди над вечной мутью Тибра
Столь же неестественно поют...
И – рефреном пошлого куплета –
Чистая, как ландыша бутон,
Излучает мученица Леда
Ненасытный сумеречный стон...
По нему, как по волшебной нити,
Мотыльки спускаются к цветам...
И созвучья девственных соитий
Брезжут по запекшимся устам...

г.Красноярск