Роман СОЛНЦЕВ

ПОСВЯЩЕНИЯ МОЛОДЫМ

* * *

Илье ТРУБЛЕНКО

Мы с тобою совестью больны,
Края Достоевского сыны.
Всё мы лезем палкою в колёса
Глиняного страшного колосса.
Задирая голову наверх,
Вопием: раздавлен человек.
Но скользит лишь тень по небесам,
И лишь волки воют по лесам...

Мы с тобою правдою больны,
Родины Некрасова сыны.
Всё мы горло жжем себе глаголом,
проходя уже пустынным долом.
А вдали грохочут города.
Книги там лишь в праздник – изо льда.

Но с тобой мы верою сильны,
Пушкинской республики сыны...

ЧЕРЕЗ 40 ЛЕТ

Антону НЕЧАЕВУ

Я б так хотел, чтоб все они вернулись,
мои соседи – в новое село,
с тех сталинских, краснознаменных улиц,
где в окнах не у каждого стекло,
где, если рухнет молния на крышу,
соломка, мигом высохнув, горит,
где я с утра и под подушкой слышу,
как на столбе центральном гимн гремит...

Увы, хоть и мелодия все та же,
и красный флаг вновь ходит по стране,
но нет народа... не осталось даже
учительниц бессмертных... где они?
Здесь фермеры из города... их дети
нарядные пред лужею стоят...
Здесь иностранцы по новейшей смете
скупают землю – черный шоколад...

Нет, никого я не виню отныне.
Я тоже убежал. К чему суды?..
Осел в очках, хожу в родной пустыне.
Хотя другим здесь видятся сады.
Здесь всё другое – двери здесь стальные,
как в Польше окна, как в Китае верх...
Теперь пора бы и самой России
переменить название навек.

Чтобы не ранить душу непрестанным
напоминаньем о глухой судьбе...
Иль выгнать нас – чтобы по дальним странам
мы раскатились сами по себе.
Цыгане! Верно, мы, не понимая,
что ждет нас, так любили страстно вас!
Ты спой мне, дева, дерзкая, чужая!..
Бери в ладонь – моей слезы алмаз!

Бери, бери! И стану я холодным,
циничным и веселым, так и быть.
Коль повезет – богатым, нет – холопом,
умеющим под вечер день забыть.
Бери, бери, я приплачу рублями,
но только забери... чтоб никогда
не жгла мне веки долгими ночами
проклятая соленая вода.

ВСТРЕЧА

Василине СТЕПАНОВОЙ

Мы встретились, два человека,
средь сказочной чуждой земли.
Он спрашивал что-то, я мекал...
Друг друга понять не могли.
Я пробовал чуть на немецком,
а он на другом языке...
Мы были живые, но – не с кем
о розовой этой реке.
Про яхты, про желтое солнце,
про виноградную кисть...
Мы встретились, два незнакомца,
такими же и разошлись!

У ПЕСОЧНИЦЫ

Дарьяне АНТИПОВОЙ

Он в городе этом лет пять не бывал,
а город все тот же, в пыли.
Друзья прибежали встречать на вокзал,
к знакомым дворам повели.
Сказали: вот мальчик с игрушкой и есть
сынок твой... – Вранье!.. Что за черт?!
– Тебе не писали, храня твою честь.
А вдруг посторонний прочтет.
Гляди же как смотрит! Похож матерьял?
И носик, как твой, и глаза.
Ты с Таней когда-то красиво гулял,
теперь одинока и зла...
– Да быть же не может! Она не из тех.
Зачем ей, веселой, дитя?
Она же студентка, кончала физтех,
все время спешила... хотя...
Растерянный, бледный, купивши цветы,
с друзьями ты в дверь позвонил.
Открыла, зевнула зубастая: ты?
Проездом? Знакомься, Кирилл!
И муж ее вышел. Ты с тяжкой виной
краснел и бледнел, как дурак.
– Да шутка! – Заржали друзья за спиной.
Мы выпьем за встречу иль как?