Оксана ЧАЙКОВСКАЯ

ЦВЕТНЫЕ ОТКРЫТКИ

– Пора уже расставаться с барахлом! – начала мама знакомую песню.
У нее навязчивая идея – во время ремонта обязательно что-нибудь выкинуть. Чем больше, тем лучше. И всегда это оказываются почему-то мои вещи. То обожаемый в детстве, самый первый мой ранец, то коллекция камушков, собранных летом на реке, то незавершенный гербарий. Или милые моему сердцу бумажки: самодельный блокнотик для стихов, что я смастерила лет в десять, прошлогодние школьные тетрадки по биологии и географии, которые полны пятерок за “творческие работы”, записочки на вырезанных из бумаги кленовых листиках, что я получила по “летучей почте” на Осеннем балу... Мама никак не хочет понять, что не могу я все это выкинуть, не могу! Но все же хоть что-нибудь выбрасывать все равно приходится. Вот и сегодня она была непреклонна, вороша нутро моего шкафа.
– Вот это что у тебя тут? – она выгребла из-под серванта три коробки с праздничными открытками – валяются зря, только пыль собирают! В каком нормальном доме хранят всякую ерунду по двадцать пять лет!
– Пожалуй, даже по тридцать! – поправила ее я, взглянув на лежавшую в пачке верхней блеклую почтовую карточку конца пятидесятых.
– Тем более, давно пора выкинуть!
– А я думала, – не сдавалась я, – что, может, тебе какие-нибудь из них особенно дороги, и не решалась без тебя их разбирать. Они же все такие давнишние! Кстати, мне тут адресовано совсем чуть-чуть, остальные все вам присылались, когда меня еще и на свете-то не было... Свои открытки я переберу, и лишние выкину, а остальные ты посмотри...
– Ой, меня этот ремонт так замучил, что уже все равно! В доме угла свободного нет – все завалили хламом. Выкидывай хоть все, и пол под сервантом не забудь промыть.
Я, вздохнув, сгребла перетянутые бечевками пачки открыток в кучу и устроилась с ними на полу около дивана, раскладывая цветные прямоугольнички веером вокруг себя. Они были такие красивые, вокруг все пестрело, и как сортировать все это разнообразие, я не знала. Потом решила просто почитать их и оставить самые памятные. Перевернула всю стопу открыток лицевой стороной вниз, а подписанной, по которой разбегались вкривь и вкось торопливые строчки – вверх. Хотя, это еще спорный вопрос, какая сторона открытки считается лицевой, а какая – изнаночной. Та, на которой напечатана картинка, или та, на которой оставлено послание?
За каждой открыточкой вставал образ человека. Сколько, оказывается, было людей, с которыми переплеталась наша судьба настолько, что они сочли нужным поздравлять с праздниками. Иной почерк на открытках повторяется часто-часто, переходя из десятилетия в десятилетие. Открытки становятся все краше и глаже, почерк все “старше” и хромее.
Вот, например, открытки от бабы Гути. Они приходят, сколько я себя помню, аккуратно, к каждому

празднику. Строгий учительский почерк с наклоном в левую сторону, и слова искренние, не из календаря списанные банальные стихи, а личные, милые пожелания каждому члену семьи. Ну а по припискам к поздравлениям можно семейную хронику составлять – дотошная бабушка то сообщает, что продала корову, то – что отремонтировала крышу, то, что в ее старый домик провели водопровод. И открытки она присылает не абы какие, а со значением, с самыми красивыми, сюжетными картинками. Вот Олимпийский медвежонок в автомобиле, полном новогодних подарков. Вот девчушка с бантиками, как у меня, украшает для мамы торт на 8 марта. Ну как такую прелесть выкинуть? Это уже реликвии!..
Конечно, не все открытки “говорящие”. Большинство таких, что и не поймешь, от кого они. Торопливо нацарапано безликое “Поздравляем, желаем счастья и всего наилучшего”. Такие открытки я без сожаления откладывала в сторону. Но набиралось их не так уж много.
Я зачиталась открытками, которые внезапно оказались очень интересными. Вот открытка десятилетней давности – сестренка Юлька только еще училась писать. Буквы аршинные, и на всей открытке уместилось только два предложения. Нет, ее обязательно надо оставить. А вот я сама, еще второклассница, подписывала папе поздравление с днем 23 февраля. Такой смешной почерк... И открытки мы на уроке труда сооружали какие-то особенные, склеивали нечто многослойное сразу из трех-четырех картинок. А вот открытка от тети Зины. Уже давно в тети Зинином доме живут чужие люди, и самой ее нет на свете, а тут она желает нам долгих лет жизни. А вот какая-то странная открытка. Детским почерком, старинной перьевой ручкой, бледными чернилами выведено: “На память Люди от Мани”. И все.
– Мам, это от кого? – поинтересовалась я.
– А, это в интернате одноклассница писала. Тогда модно было подружкам просто так открытки дарить, не на праздники.
– А это?
– Это соседка, Марья Мироновна, мы в соседних квартирах жили, помнишь? Представь, соседи друг другу открытки писали и в почтовый ящик бросали. Поздравляли, не то, что сейчас, когда все ходят мимо, не здороваясь.
Мама тоже включилась в мое занятие, присев на диван и заглядывая мне через плечо.