Всё на миг развеет прозу,
пусть народ возвеселится!
Бывший зек, обняв березу,
долго, скучно матерится...

Вот и всё. Иных событий
не предвидится, пожалуй.
Побреду домой, усталый.
Сбитень...
Что такое сбитень?

* * *

Как давно я не слыхал твоих рассказов,
как давно не стригли воздух пальцы, руки,
словно ласточки, вокруг взлетая разом,
чтоб заткать зиянье черное разлуки...
Чтоб из воздуха извлечь воспоминанье,
и словцо – других точнее и надёжней,
выраженье, словно легкое касанье
губ, смеющихся, дразнящих – невозможно...

* * *

Инако-дышащий, инако-щелестящий,
инако-в-обе-дырочки-сопящий,
другой, живой, не кукла – настоящий,
но так инако на меня смотрящий!
О чем он думает? Зачем он тронул руку?
Что знаменует сам его приход?
Ино-влюбленность? Или ино-муку?
Случиться может все, чего не ждет,
не ведает душа, в иносказаньях –
ища заветного... Летит, кружиться снег.
Инежность чудится в сухих его касаниях...
Как ты не прост, мой ино-человек!

ПРОЩАНИЕ

Г.Купсику

1.

Уезжает друг мой, улетает,
навсегда – на континент иной.
Эта новость с ног меня сбивает,
горечью отравлен хлеб дневной
и вечерний ужин...
Холодает,
гаснет свет закатный над рекой.
А покоя дух не обретает.
Видно, лишь в земле найдем покой –
ты – в далекой, той, заокеанской,
этажи загнавшей в облака,
я – в своей родимой, окаянской,
там, где реки – Клязьма и Ока.

2.

Не боли, усталое сердечко,
не сжимайся крепче, чем всегда.
Золотись, играй рыбешкой речка,
мутная, вечерняя вода.
Холодна земля. Тепла утечка –
торжествует, как слепой закон.
Золотись, плещи рыбешкой, речка,
рассыпай чуть слышный перезвон.
Помоги рассеяться, забыться,
горечь раствори в моей крови.

Нам уже ни в поле, ни в столице,
сколько ни аукай, ни зови,
больше не увидеться...
Навстречу –
по таёжной не пойти тропе.
Золотись, владимирская речка,
и т.д., дружище, и т.п...

3.

Вот и солнце село. Отпылали,
отцвели над лесом облака
В чем бы нас с тобой ни упрекали –
к черту! – вот тебе моя рука!
Ни к чему – возвышенные речи.
Помолчим, не опуская глаз.
А потом обнимемся покрепче.
Навсегда, навек на этот раз.

4.

Ты мне другом был и старшим братом,
я навек в долгу перед тобой.
Остаюсь навеки виноватым,
словно проиграл последний бой,
выйдя не к своим из окруженья,
грохотом контуженный, лежу,
все еще не веря в пораженье,
хоть оно – понятно и ежу...

5.

Вроде – жизнь учила расставаньям,
расставались – не теряя сил...
“До свиданья, друг мой, до свиданья!”
нам с тобой Есенин голосил.
Но не он – скорее поздний Тютчев .
вслед тебе вздыхает за меня,
вечным одиночеством измучен:
“Друг мой милый, видишь ли меня?”
Мы самих себя по свету ищем,
не желая попадать в полон.
Вот и все. Пора...
Прощай, дружище.
Океанам от меня – поклон.

ИЗ ИСТОРИИ РУССКОЙ МЫСЛИ

Все ждали – этот скажет! Этот – сможет!
Он не спешил, и час настал – сказал.
И вот сто лет, как – потрясенный зал,
его приветствуя, понять не может: что же
так взволновало всех, каков итог,
что следует из высказанных истин?
Ужели только то, что он – Пророк?
И на земле, под звездами – единствен?
И зерна, брошенные в почву, прорастут,
и в должный срок – взойдут, заколосятся...
Потомки в сумерки истории вглядятся,
и речь старинную по-своему поймут.
Средь посвященных – снова споры разгорятся,
в одних взыграет желчь, другие возгордятся,
и, победив, напишут горы диссертаций,
в которых – славе, как забвенью предадут.

г.Набережные Челны