И когда старушонка седая
(Сто морщин, как древесных колец),
Для правнучки колготки латая,
Засмеется, как та молодая
Покорительница сердец,

И внезапно уронит иголку,
То услышит вдали голоса, –
Как когда-то дружок ее, Колька,
Ей шепнул: “Ведь до гроба?” – “Не только!”
Нет, не только... И гаснут глаза.

Екатерина ЦЫПАЕВА

* * *

Мое зло возвратится ко мне бумерангом,
Над капеллой деревьев овал очертив.
Заведет свою песню душа, как шарманка,
Выдавая рифмованный речитатив.
Я не столько боюсь неминуемой боли,
Сколько прячусь от совести в нотную вязь.
Моя жизнь, словно кий, знает толк в карамболях,
Словно шар, все удары приемлет – смеясь.
Пусть мои бумеранги летают по свету –
Это птицы мои, это дети мои.
Их полет под надзором судьбы-рикошета,
Как и мне, им мерещатся всюду буи.

* * *

Мы перевалили за этот хребет,
Мы выпили звездное млеко.
Но горное эхо запело: “Вас нет!
Вы – жители старого века.
Идите назад: за моря, за леса,
За синие горы, за реки.
Вам дальше нельзя. Здесь другая стезя.
Другим здесь расставлены вехи”.
И в нашей надежде вдруг вспыхнула брешь
Белее январского снега:
Мы не перейдем через этот рубеж –
Мы дети двадцатого века.

Анна ПАВЛОВСКАЯ

* * *

Откуда-то неоднократно...
Со станции, может,
Какой-то гудок непонятный...
Меня он тревожит...

Как будто бы там начиналась
И в душу мне лезет...
О господи, как я боялась
Всех этих процессий!..

Все эти еловые лапки
Под ноги прохожих,
Все эти неснятые шапки,
И снятые тоже,

Все эти гвоздики и розы,
И шепот застольный,

Все эти реальные слезы
О собственной доле...

Все эти приличия дани...
И сердце сжималось,
Что звук этот снова настанет,
И жизнь продолжалась...

* * *

тете Алле

Моя душа, как молоко, бела.
Им Божья Мать когда-то истекла,
В толпе меж прочих стоя у креста,
Когда теряла сына и Христа.
Я думаю, что врет иконостас,
И слезы были, плачет и сейчас
Не миррою, ни кровью, ни огнем,
А горьким материнским молоком...

Но сохраню ли это молоко,
Когда оно досталось так легко?

В толпе, между желаний и обид
Оно вскипит, свернется, убежит...

* * *

Ремесло постыдное
Или божий дар?!
Ты же безобидная –
Русский самовар...

Спечь тебе яишницу?
Это я сейчас!
Тяпнешь рюмку лишнюю –
И почти экстаз...

С пьяных глаз, как водится,
Все начистоту:
Кто ты – Богородица
Или дрянь в порту?

Что, моя поэзия,
Скольким ты дала
Белую и лезвие
В ящике стола?..

* * *

Мне муторно от страха,
Тупая боль в глазах.
Луна, как черепаха,
Ползет на небесах.

И темнота, и крыши,
Как плахи... Страшный Суд.
Опять придут бесстыже
И паспорт заберут.

И скажут, забирая:
“На все тебе три дня”...
Москва моя родная,
За что ты так меня?!

Спросить бы у прохожих –
Идти теперь куда?