ДВОЙНОЕ СПАСЕНИЕ

Шуршик чихнул и проснулся. Весь нос его был мокрым от тающего снега. Отряхнув воду, он выбрался из гнезда, и его черные глазки округлились от удивления. Рядом с ним, на дне оврага, бежал ручей, солнышко светило очень ярко. “Ух ты, это, наверное, весна!” – подумал ежик и почему-то снова чихнул.
Первое, что он заметил, проснувшись, — это то, что за зиму он весьма похудел. Поэтому, полюбовавшись весенней природой, Шуршик пошел охотиться. Ему удалось найти трех слизней и четырех сонных мух.
А в это время, метрах в десяти от Шуршика, ворча и ругаясь, запинаясь о мелкие камешки, по лесу плелась подозрительного вида старушка с корзинкой в руке. Это была здешняя колдунья – Галина Александровна Змеюкина. Жила она, как и полагается порядочной колдунье, в избушке на лесной опушке. Курьи ножки к избушке не прилагались, чтобы внимания не привлекать. Больше всего на свете Галина Александровна ненавидела весну. Ее раздражали весенняя грязь под ногами и талая вода, ежегодно заливающая избушку. Все положительные признаки весны старушка замечать отказывалась. Сейчас она собирала компоненты для зелья, способного искоренить такое явление природы, как весна.
“ Ха, здорово я придумала! Сварить и вылить на землю. И все, весне конец. Тэкс, посмотрим, кора ели есть, мышья шерсть есть, волчью ягоду я нашла… Не хватает ежовых иголок!”
Рассуждая, Галина Александровна прошла те самые десять метров, которые отделяли ее от Шуршика.
— Ой, а вот и ежичек! – воскликнула она.
— Здравствуйте, а вы кто такая? – вежливо поинтересовался ежик.
— Здравствуй, здравствуй, мое спасение! Ты что же, меня не знаешь? Да ведь я единственная и, естественно, главная колдунья в этом лесу. Я – Галина Александровна Змеюкина! Пойдем ко мне, я тебе вкусненького дам, — закончила она хитрым голосом.
— Не нравитесь вы мне. Я лучше пойду, — откровенно сказал Шуршик.
— Ну уж нет! Сам не пойдешь – волоком утащу! – закричала Змеюкина. Молниеносным движением руки она вытащила из корзины мешок и накинула на растерявшегося Шуршика.
— Вот ты и попался! С весной почти покончено! – злобно захохотала Галина Александровна.
Шуршик оказался внутри мешка, в непроглядной темноте. Сидеть в заточении ему пришлось почти полчаса. Колдунья вытряхнула его на деревянный стол, покрытый белоснежной скатертью. Так ежик попал в избушку, точнее, в ее первую комнату, чисто прибранную и светлую. На полу лежали вязаные половички. В углу аккуратно расположилась русская печь. На одной из трех табуреток стоял явно волшебный телевизор. У него не было шнура с розеткой, не было антенны, но показывал он отлично.
— Не обольщайся, ежичек, это для отвода глаз. А колдую я здесь, — прошипела Змеюкина, открывая дверь в соседнюю комнату.
Перед Шуршиком предстала жуткая картина. Грязная, прогнившая каморка напоминала склеп. На большом, покрытом мхом камне, в середине комнаты стоял черный чугунный котел. Рядом с ним на тумбе лежала книга, завернутая в газетную бумагу с корявой надписью на ней : “Руководство по уничтожению весны”. Все стены были увешаны полками, на которых

разместилась всякая всячина : сушеные листья и плоды, разные талисманы и несколько маленьких баночек с разноцветными жидкостями.
Змеюкина так же молниеносно, как и в прошлый раз, схватила Шуршика и затащила в комнатушку. Положив ошарашенного ежика на самую верхнюю полку, она схватила с тумбы книгу, открыла ее и начала бегать вокург котла, довольно шипя. Потом наклонилась к камню, нажала на него рукой, и от котла сразу пошел пар. Приглядевшись к квадратному черному камню, ежик увидел выбитую на нем надпись – “Лысгорзит”. Это была настоящая ведьминская плита.
Тем временем старушка притащила из светлой, “отводящей глаза”, комнатки корзинку и высыпала ее содержимое в котел.
— Кору я кинула, волчью ягоду тоже… Нет “Злодейки №5”, — бормотала она себе под нос. Метнувшись к полке, на которой сидел Шуршик, она проятнула руку к одной из бутылочек, но тут же с испугом отдернула.
— Ой, чуть “Добродел” не взяла, — запричитала она и схватила нужную бутылочку.
— Так она этого “Добродела” боится, — смекнул ежик и затопотал по направлению к бутылке. Ему удалось ухватить ее зубами за пробку и сбросить прямо на голову колдунье. Та тем временем повернулась и потянулась за колючками бедного Шуршика. Увидев летящий ей прямо в лоб “Добродел”, Змеюкина завопила:
— Ежище, ты что наделал! Я же по-доб-рею-у !
У бутылки от удара об голову колдуньи отвалилась пробка, и жидкость вылилась.
Раздался визг, писк, и через пару секунд перед Шуршиком предстала новая Галина Александровна.
Коричневая кожа побелела, растрепанные волосы улеглись в благообразный локон ( один, потому что на большее волос не хватило), и глаза у старушки стали светлыми и добрыми. Неожиданно она сказала:
— Ты, наверное, голодный. Я тебя чаем напою. Как звать-величать гостя моего?
— Шуршик я, — пролепетал изумленный столь быстрым результатом ежик.
— Ну, тогда пойдем, я тебе все объясню.
Она осторожно сняла ежика с полки и понесла в более подходящую для чаепития комнату. За несколько минут старушка накрыла аппетитнейший стол и начала рассказ. Оказывается, три года назад лес, в котором жила Галина Александровна, посетил иностранный колдун-гипнотизер. Вернее, не просто посетил, а умудрился в нем заблудиться. Добрая старушка-ведунья нашла его, привела домой, накормила, рассказала, как выйти к шоссе. А колдун выбрал странный способ отплатить за добро. Он ее загипнотизировал. Превратил из Змейкиной в Змеюкину. Внушил ей, что она колдунья и должна уничтожить российскую весну, которая ему дико не нравилась.
Галина Александровна три года пробыла в гипонтическом бреду, накупила себе ведьминских аксессуаров, превратила уютную избушку в страхолюдину и уже была готова сварить страшное варево. Только “Добродел”, который по рассеянности забыл гипнотизер ( а она не выбрасывала из скопидомности) мог ее спасти.
— Ну ты подумай! Если бы не ты… Я бы весну уничтожила, — рассуждала Галина Александровна.
— Ну, я, пожалуй, пойду. Спасибо за чай. — сказал Шуршик, внимательно выслушавший этой странную историю.