Николай ПЕРОВСКИЙ

ОТРАЖЕНИЯ

Фантазия в форме венка сонетов

I
Звезда взошла и смотрится в меня,
а я в нее, выцеживая строки,
собратья — добродетели-пороки -
сгорают в тигле звездного огня.
Февраль.Одеты в саван зеленя,
резвятся зимородки и сороки.
Природа на сносях — подходят сроки,
и снег окрашен небом — иссиня.
Весна с меня потребует оброк,
я не сторонник праздных подношений,
ей подарю не лавровый венок,
а свой венок сонетов предвесенний.
Звезда в меня, как в зеркало, глядится,
ее приют небесная столица.

II
Ее приют небесная столица,
она в моем заброшенном углу,
продравшись сквозь космическую мглу,
красуется и пляшет, как актриса.
Ее луча крутая биссектриса
с моим углом играет неспроста,
как в Зазеркалье девочка Алиса
с улыбкою чеширского кота.
Небесный луч владеет подсознаньем,
вселяет в душу смертного кураж,
имея за плечами звездный стаж,
нетрудно снизойти к земным созданьям.
Друг друга отражают наши лица,
мой угол — острие земного мыса.

III
Мой угол — острие земного мыса,
но каждая черта и каждый штрих
с пристрастием глядят в себя самих,
как в молодых монашек аббатиса.
Я для звезды подопытная крыса,
луч-скальпель беспощаднее земных
ворочается в тайниках моих
и заставляет грешника открыться.
А внешние и внутренние связи
с пучками встречных мыслей и лучей
то рвутся, то сливаются в экстазе
и пробивают русло, как ручей.
Вбираю блики звездного огня,
но мы по духу кровная родня.

IV
Но мы по духу кровная родня,
и, прежде, чем умру и стану глиной,
мне суждено проплыть перед витриной
созвездий, отражающих меня.
И я плыву, сомненья отстраня,
так белая кувшинка дружит с тиной,
просветляй угол храма с паутиной,
с Ахиллом бесполезная броня.
А за окном ни света, ни просвета,
метель берет на приступ города,

природа предъявляет право «вето»,
но будет час — взойдет моя звезда.
Она взойдет и вселится в меня,
лучами, точно струнами, звеня.

V
Лучами, точно струнами, звеня,
играет солнце мартовской капелью,
прощаемся с морозом и метелью,
предчувствием весны себя дразня.
Фантазия плетется, семеня,
пора бы соблазниться и постелью,
не то, подобно тяжкому похмелью,
в душе отрава звездного огня.
В хрустальной вазе веточка мимозы,
букет сухих ромашек от Свапы,
стояли розы и увяли розы,
в наследство мне оставили шипы.
Мимоза пахнет чем-то изначальным,
не склонна к отношениям вербальным.

VI
Не склонна к отношениям вербальным,
в свое бессмертье верит красота,
она способна с чистого листа
искусственное сделать натуральным.
Все прописные истины банальны,
а все непрописные — без креста,
наш гордый дух — святая простота! —
склоняет к обязательствам кабальным.
Но где они, ключи или отмычки,
где право на мазок или строку,
которым луч звезды и пламя спички
даруют крест-костер еретику?!
Судьба глуха к мотивам пасторальным,
она горит огнем исповедальным.

VII
Она горит огнем исповедальным,
процеживает горы наших книг,
предпочитая непритворный стих
творениям монументальным.
Не претендую быть оригинальным,
не отвергаю истин прописных,
но, отдавая дань кострам астральным,
не грех земному - помнить о земных.
Восходит солнце.По моей стене
гуляет зайчик, пойманный пространством,
ползет по мне и мечется во мне,
и бередит мой дух непостоянством.
Луч солнца проникает в глубь меня,
пронзительными бликами дразня.