Четыре года прожил Жорес в Эвенкии, заведовал окружным отделом культуры, потом работал в газетах Красноярска и всякий раз командировки выбирал на Север, к своим друзьям-“фаталистам”, искренне верившим в неотвратимость судьбы.
Однажды судьба опять испытала Жореса. Олени понесли, и, чтобы их остановить, направил их каюр в бурелом. Нарты опрокинулись, и Жорес, падая, сильно поранил руку. Вскоре добрались до какого-то чума — в темноте и не разобрать, кто здесь жил, — встретила простая женщина, проводник шепнул, что это Соргок, шаманка. Соргок осмотрела рану, промокнула мхом, и кровь перестала течь. Затем она обмазала рану какой-то мазью, обмотала оленьей замшей, поверху стянула щучьей шкурой и сказала: “Пять дней не открывать, а то худо будет”. А утром, при свете, заглянув в ее необыкновенно зеленые глаза, источающие свет бесконечной доброты и мудрости, Жорес понял: не зря о ней по всей Эвенкии ходят легенды. И так ему захотелось написать очерк, а если получится – и рассказ. Через пять дней, будучи в Туве, Жорес показал пораненную руку знакомому хирургу, и оба удивились: на месте рваной раны виднелся лишь розовый шрам. Вот тебе и судьба. И поранила, и вылечила, и с хорошим человеком свела…
В 1954 году в эвенкийской газете был опубликован первый рассказ Жореса Трошева – о шаманке Соргок. И назывался он “Смерть шаманки”. Рассказ печатался в нескольких номерах, а потом редактора газеты Моисеева вместе с автором вызвали в окружком партии “на ковер” и пропесочили за “потерю политической бдительности”, “за попытку реабилитировать шаманизм”. Шаман в то время считался фигурой одиозной. “Вы представьте время: об экстрасенсах вообще никто ничего не знал, народные целители считались чуть ли не вредителями, — взволнованно говорил после Жорес. – Оказывается, мне надо было шаманку превратить в труженицу, которая раскаивалась бы в своем “темном” прошлом… Ругали сильно. Пришлось сказать, что больше я так делать не буду. Но в глубине души остался верен своей героине. Более того, тема о шаманах меня увлекла. Стал собирать материал об этих людях и упорно в самых различных изданиях писать о них…”
Работая над романом “Большой Ошар”, Трошев не забывал и о Соргок. Она будто стояла рядом, бередила память, помогала писать. Ведь роман — о реальном человеке, Иннокентии Михайловиче Суслове, начальнике Севера, пути которого, вероятно, не раз пересекались с шаманкой. Работа трудная, долгая, кропотливая, нужно было перелопатить тысячи страниц архивных дел, чихая от бумажной пыли. И в этих мучительных поисках даже скромное открытие отзывалось в исследователе огромной радостью. Материал набирался интересный и уникальный. Вырисовывалась и вторая книга романа “Большой Ошар” с подзаголовком “Смерть шаманки”, а в промежутке вдруг явственно выплыла и заявила о себе новая тема. Оказалось, что Суслов имеет прямое отношение к потомкам декабристов. Тема взволновала писателя, и еще “горячей” легла в основу повести “Словом и примером”, вышедшей из печати в 1975 году.
Наконец роман “Большой Ошар” был завершен, обсужден на семинаре, поставлен в план издательства. Редактура шла трудно, да и жизнь Жореса не баловала, хорошо, что поддерживала Эвенкия: публикуя отрывки из рукописи, немедленно выплачивали гонорар. А

рядом, бок о бок с неуправляемым писателем и трудным супругом всегда находилась ангел-хранитель Вера Андреевна, которая с третьего класса начальной школы “не теряет надежды перевоспитать” его. “Прожить с таким охламоном, как я, пятьдесят лет, — да за это нужно медаль “За отвагу” давать, — шутит Жорес. – Это мы столько лет вместе как муж и жена. А тогда меня на исправление посадили к самой тихой девочке в классе – Верочке Гудиной…”
После того светлопамятного семинара прошло более четверти века, а вот вскользь оброненное “Большой Жорес” в голове у меня звучит до сих пор. Может, потому, что я его таким вижу? Встречаемся не так уж часто, зато читаю все, что он где-нибудь напечатает, особенно его откровения при разборе почты в “Красноярской газете”, от которых так и веет отеческой добротой и любовью к читателям. Оттого и книги у него источают любовь и доброту, особенно к малым, обижаемым властями народностям.
Жорес Трошев – писатель-исследователь, писатель-документалист, но больше писатель-художник. Его коллега по перу, эвенкийский поэт Алитет Немтушкин, сказал: “Самая, может быть, важная сторона творчества Жореса Трошева – исследование разнообразных форм взаимоотношений русских с инородцами, в частности, с тунгусами, эвенками…” Любую книгу возьми (а их у него пятнадцать), и в каждой – реальные люди, события, факты. И все так узнаваемо! Доверчивые, непосредственные, наивные, как дети, тунгусы гордятся тем, что русский писатель написал о них и о их жизни так ярко, как еще никто после Михаила Ошарова не написал. И “Большой Ошар” в двух книгах, и “Повесть о забытом землепроходце” — о Пантелее Пянде, чье имя было незаслуженно забыто, — и “Сказание об Иннокентии Увачане”, герое Советскоо Союза, и “Северная рапсодия” – о художнике В. И. Мешкове, влюбленном в Север, — и “Таймырская трагедия” – о восстании коренного населения Таймыра в 1932 году, — и “Мятежный ангел” – о декабристах… Все герои книг Большого Жореса – люди с удивительной судьбой, активные, яркие личности, их именами названы в Байките улицы и даже поселки: имени Ошарова, Бабкина… А совсем недавно в издательстве “Буква” вышла новая книга — “Под ковшом Большой Медведицы” – рассказы о людях Эвенкии, с которыми автору довелось встречаться, вместе работать. “Трошев – друг эвенков, его радушно встречают во всех уголках Эвенкии, в каждом доме”, — пишут о писателе сами эвенки. И это так. А в столе неусидчивого писателя лежит новая рукопись — “На разных берегах”, — отрывки из которой печатались в “Красноярской газете”, с которой автор издавна связал свою судьбу. Это воспоминания о юности, об отце-коммунисте и его друзьях, честных, одаренных умом и энергией, по-настоящему преданных общему делу.
Любопытно, однако, что Жорес Трошев, получивший прекрасное воспитание в семье убежденных революционеров-родителей, никогда не был коммунистом, “но всегда придерживался коммунистического мировоззрения”. По собственному признанию, он верит в коммунизм, в общество социальной справедливости. “С точки зрения экономики, способ производства и распределения – есть социализм, — убежден Жорес Трошев. – А что такое коммунизм? Его можно отнести к вере. Должен же человек хоть во что-то верить! Люди всегда были и останутся разными. Но сейчас идет процесс разъединения людей на индиви