Валерий ТИХОНОВ

ШЕСТЬ
СТИХОТВОРЕНИЙ

ПЕРВАЯ ЛЮБОВЬ

вечерами
изучая
геометрию теней
мелом
белым
не случайно
мальчик
вывел на стене
свое имя
плюс другое
только приравнять не смел
раскрошился под рукою
мел

***
Вот и вымела осень с дороги
кутерьму разноцветной листвы.
...Мне б тогда не стоять на пороге
и не жать к косяку головы,
не жалеть сиротливые клены...
Лишь сейчас мне сентябрь подсказал,
что не лето, а поезд зеленый
опустевший покинул вокзал!
Птицы скорые ночью кричали.
И луна, пробираясь во мгле,
изогнулась прощально-печально,
как ладонь — на оконном стекле.

ДВОЕ

Александру Заволокину
Их было двое — ручка и листок.
Им стать хотелось неразлучной парой,
чтоб вышел из целующихся строк
романс влюбленных на мотивчик старый.
Наверно, им мешал от лампы свет.
Часы, что на стене, мешали тоже
найти никем не найденный куплет —
на прочие куплеты непохожий.
Они вдвоем пойдут в конец строки,
у них не скоро кончатся чернила...
Все дело в том, что не было руки,
которая бы их соединила.

НА РЕКЕ

К берегу от берега понтоны —
будет переправа на реке.
Над водою долго, монотонно
повторяет эхо:
“Э-ге-ге-э!..”
Это понтонеры, отдыхая,
весело кричат — до хрипоты,
словно в этом радость есть какая:
“Кто
ук-рал

в ко-нюш-не
хо-му-ты-ы-ы?..”
На каком, не знаю, повороте
эхо упадет и замолчит.
Кто кричал — теперь уже в работе.
И до перекура не кричит.

***
В ночь осеннюю —
до рассвета —
к звездам тянется каждый дом.
Двухнедельное бабье лето!..
А потом —
крик прощальный птиц перелетных —
начинается шумный бал —
выпускные училищ летных —
карнавал!
... И расторгнется связь до срока.
Новой завязью лег снежок.
Поле черное
белобоко
в сто сорок.

***
Я луга не вижу.
Но вижу коней на лугу.
Чем дальше, тем ближе —
я даже узнать их могу.
Они молчаливы.
Копыта в траве не стучат.
Плакучие ивы
у речки вечерней молчат.
Круг памяти ниже.
Летать я уже не могу.
Я луга не вижу.
Но вижу коней на лугу.

г. Барнаул