правым, и по виноватым. Дочка сиротой, Людмила вдовой осталась соломенной. И Николай ей никак не поможет. В тюрьме. Он и там не пропадет, конечно. Григорий так и не объявился. Ни живой, ни мертвый. Через полгода суд умершим обьявил. Но это дело темное. Знать хочешь, жив ли он... Погоди, узнаешь.

Странна месть слабого, ее не представить, не вообразить, как не представить деревянный огонь. Бьет мимо цели. Уродлива, как костяное колесо. Да по сути, и нет ее. Призрак, словно сумрачное зарево.

Бегут, бегут реки большие и малые. Течет грязная Ужеватка. Горят огни, ходят в небе дымные тени. Вечерами сыпь покрывает большое городское небо. Ходят по земле люди. Работают, пьют, воруют, помогают кому-то. Спят друг с другом. Нет среди них только Николая с Григорием, двух братьев. Ни сильный не устоял, ни слабый. Споткнулись один об другого. Что ни сотворят такие люди — последствий ворох, всемером не разгребешь. Думаешь, нерасчетливо, безрассудно жили... Не соображали... Нет, дева, дураку лишний ум только помеха. С умом он в два раза больше наворотит дров. Что же нужно... Объяснить толком не могу. Душа нужна живая. Слушать ее надо. Да это, если не чувствуешь, объяснять бесполезно, а чувствуешь если — то ни к чему. Вижу, есть в тебе душа, но трудно ей через обиды, через глупость пробиться. Еще дышит она еле.. Убежала из дому Машенька, в другой город уехала. Матери простить не может, жить с ней не хочет. Скитается. И себя ей жалко чуть не до слез. Без папы осталась. Ищет его по вокзалам, по базарам, по улицам... Ты спросить уж рвешься, кликнуть — “папа”. Не отец я тебе.
Тяжкий груз тебе достался. Потеряла ты отца, не смогла помочь. Есть тут и твоя вина — не все на матери. Все мы кому-то зло сделали, кому-то не помогли. Я тоже по молодости дел наворотил. Живу... Все равно жить надо. Такая вот эта жизнь путаная. Отца не иши. Придет срок — сам объявится. А если тебя дома не будет, где он тебя найдет... К матери вернись. Не тебе ее судить. Ее сама жизнь наказала. И еще накажет, если надо будет. Прости ее. К ней мужики ходят... Ну так она женщина здоровая, горячая, ей надо это. Срок придет — сама поймешь. Отец-то не пара ей был...
Плачь, девица, плачь, полегчает. Сейчас сожжем веревочку, сгорят все семь узлов. Сними и все твое зло.

Беги, беги, слеза. Точись, точись, руда. Гори, гори, беда.

Плачешь... Ну вот и ладно, вот и хорошо. Веревочка догорит, слезы высохнут. Тучи разойдутся, солнышко выглянет. а нет ли у тебя, девица, трех тысяч... Здоровье поправить надо. На бутылку воды огненной не хватает.

г. Томск
№4, 1997 г.

Анна БАРКОВА

ГДЕ ВЕРНОСТЬ
КАКОЙ-ТО ОТЧИЗНЕ

Анна Александровна Баркова (1901-1976). Первую и последнюю книгу стихов издала в двадцать один год. Книга называлась “Женщина”.
Луначарский прочил Барковой будущее лучшей русской поэтессы. В 1934 году она получила свой первый срок. Последний — в 1957.
Реабилитирована в 1965. Несвободу сменило, не менее тяжкое для поэта, непечатанье.

***
Где верность какой-то отчизне
И прочность родимых жилищ?
Вот каждый стоит перед жизнью —
Могуч, беспощаден и нищ.

Вспомянем с недоброй улыбкой
Блужданья наивных отцов.
Была роковою ошибкой
Игра дорогих мертвецов.

С покорностью рабскою дружно
Мы вносим кровавый пай
Затем, чтоб построить ненужный
Железобетонный рай.

Живет за окованной дверью
Во тьме наших странных сердец
Служитель безбожных мистерий,
Великий страдалец и лжец.

Знаменитые строки Сибири

Наша Родина прекрасна
И цветет, как маков цвет.
Окромя явлений счастья
Никаких явлений нет.

Народное.