Сергей ЛЕКСУТОВ

СОВА

Когда за окном вагона медленно проплыло и замерло облупленное здание тайгинского вокзала, я, плохо осознавая, что делаю, схватил портфель и выскочил на неровный, выщербленный асфальт платформы. Поднимаясь на виадук, я подумал, что до конца командировки еще три дня...
С виадука был виден весь городок. Скопище домов и домишек окаймляла зубчатая стена леса. Легкий ветерок принес оттуда полузабытый запах хвои — запах лесов моего детства. Я знал, что эту кажущуюся плотной стену прорезает множество тропинок и дорог, в незапамятные времена пробитых телегами, на которых жители вывозили сено, накошенное на потаённых таёжных полянах. В окрестностях Тайги нет ни просторных лугов, ни лесов мачтовых. Есть причудливая путаница ложков, ручейков, точащих себе дорогу в чертоломе. И на моей памяти жил там какой-то добрый уют. Особенно в конце лета, когда лесные полянки заставлялись аккуратными копешками сена и приобретали вид прибранных к празднику комнат. На опушках полянок любили греться на вечернем солнышке рябчики, свистом которых полна была тайга.
Из этого уюта рвался я когда-то мир посмотреть, и всю остальную тайгу обойти и объехать. Мнилось, что так и будет. Но всё в моей жизни повернулось иначе.
С Ларисой я познакомился летом на пруду, который до сих пор называется Новым парком. Никакого парка там нет. Просто перегородили плотиной глубокий и широкий лог с отложками, и получилось эдакое крестообразное пространство воды километра три-четыре вдоль и полтора поперёк. Пруд заполнился водой, кажется, в год, когда мне исполнилось одиннадцать лет.
Жарким июльским днем сидел я на теплых досках нырялки и жмурился от ярких бликов на воде, и от радости бытия в этом мире не было иных желаний, кроме этого — сидеть на теплых досках, опустив ноги в парную воду, и подставлять горячему солнцу коричневую грудь.
Вдруг рядом послышался задорный девичий голос.
— А слабо тебе, Коленька, переплыть это море?!
Приоткрыв один глаз и чуть повернув голову, я увидел двух девушек и парня. Одна — так себе. Но другая... Будто сошла со страницы журнала мод. Подзадоривая парня, она искоса глянула и на меня, легким движением головы откидывая на сторону чудесные пышные волосы с пепельным оттенком. Она как бы взглядом приглашала меня присоединиться к разговору. А может, просто взгляд ее был настолько открыт и приветлив, что располагал к доброй шутке.
— Ну, хотя бы туда, а? — продолжала она. — Вернешься по плотине.
— Что я, дурак? — не вынимая сигареты изо рта, пробормотал парень. — Ноги на гравии уродовать...
— Слабо, да? — девушка весело засмеялась.
— А не слабо Ромуальду в фонтан прыгнуть? — ухмыльнулся он, и выплюнул в воду сигарету. — А кто Ромуальд? А Ромуальд это я... Только это не фонтан, а я не слонопотам — в болоте купаться...
Мне он почему-то сразу не понравился. Может быть, из-за ее явной симпатии к нему? Из-за того, что в ее голосе слышались певучие нотки? Парень худой, незагорелый, и на его вялом лице навечно застыло выражение скуки. Скуки от того, что все в этом мире ему давно известно и не стоит его внимания.
Что меня дернуло? Протянуть девушке руку и сказать:
— Спорим. Вдоль, туда и обратно.
Ни секунды не колеблясь, она протянула крошечную ладошку:
— Пари!

От ее пожатия, от взгляда широко распахнутых, громадных глаз у меня перехватило дыхание. Я поспешно прыгнул в воду и поплыл.
Заключая пари, я ничем не рисковал. Много времени требуется, чтобы проплыть несколько километров. И я с облегчением думал, кролем размеривая пространство зеленоватой душистой воды, что когда вылезу, девушка уже уйдет, я спокойно оденусь и пойду домой, а потом на танцы. Уверенный в таком исходе, я даже головы из воды не поднимал. Однако, когда неторопливым брассом подплывал к нырялке, то увидел ее сидящей на краю деревянного помоста. Она бултыхала ногами в воде и весело глядела на меня:
— А ты здорово плаваешь, — проговорила она. Губы ее улыбались, но глаза почему-то были серьезными и внимательными. Вечернее солнце сделало их темно-зелеными и глубокими. Что-то жутковатое почудилось мне в ее взгляде.. Такой взгляд бывает у совы. Ухватившись за край помоста, я вымахнул из воды, сел с ней рядом и сказал:
— Я думал, ты уже давно ушла...
— Должна же я была узнать, выиграла пари или нет, — насмешливо проговорила она, и тут же спохватилась: — Да, а на что мы спорили?
И я ухнул с размаху в омут:
— На то, что если проиграешь, — идешь со мной на танцы.
Она рассмеялась:
— А ты решителен. Сразу быка за рога... Не запутаешься? Судя по тому, как ты легко знакомишься — не мудрено...
— В чем я должен запутаться? — глупо спросил я.
— В своих знакомых девушках.
— У меня нет девушек! — зло бросил я и кувыркнулся в воду. Когда я, сплавав к противоположному берегу, вернулся, она сидела на прежнем месте, и задумчиво глядела на меня.
Вечером мы встретились в городском саду. Она пришла в свободном платье из
легкой темной ткани, красивая, как из иностранного кино. С любопытством оглядывая парней и девушек, толпившихся по углам танцплощадки, огороженной высоким забором из металлической сетки, сказала:
— Я ни разу не была на танцах. Наверное, сюда ходят не совсем порядочные девушки, а парни — одна шпана?
— Я разве похож на шпану? — усмехнулся я.
— Ты — нет... — она долгим взглядом посмотрела мне в лицо.
С высокой ноты, пронзительно и тревожно, заиграл ансамбль на эстраде. Мы танцевали самозабвенно, не видя никого вокруг. После вальса она, изумленно глядя мне в глаза, прошептала:
— Я никогда не училась танцевать...
Мы танцевали. Она задумчиво улыбалась, больше не отводя от меня глаз. Они влажно блестели, и в глубине их дрожали разноцветные огоньки от лампочек. Чувствуя под рукой ее гибкую, отзывчивую на движения спину, и переживая новые, ошеломившие меня ощущения: какую-то смесь нежности, жалости и гордости, что вот такая необыкновенная девушка запросто кладет мне руки на плечи, я не сразу осознал, что улыбаются у нее только губы, глаза смотрят серьезно, с холодным вниманием. Ее движения были быстрыми, но плавными и мягкими, как у совы в полете. Наверное, мы так были увлечены друг другом, что нам никто не решался мешать. Даже шпана, обычно задевавшая кого-нибудь, уступала нам место.
После танцев, выйдя из ворот сада, мы пошли по улице, даже не задумываясь о том — куда. О чем-то увлеченно разговаривали. О чем? Не знаю… Мы не заметили, как очутились на другом конце города. Улица заканчивалась, и дальше, за нешироким пустырем, начиналась таинственная ночная тайга. Мы пошли тропинкой по краю крутого откоса. Внизу, в логу, в свете громадной луны серебрились камыши. За логом расстилалась пустошь, с плававшими над ней белесыми волокнами тумана, и над всем этим низко висела луна. От тишины и пустынности стало жутковато.

Скачать полный текст в формате RTF