Владимир СВЕТЛОСАНОВ

КОРАБЛИ ИЗ СТАМБУЛА

***
Корабли сюда идут из Стамбула
И проносят тоску с собою снова.
Помнишь, как же там, у Гая Катулла:
“О, бессмысленный век и бестолковый!”

Вот сижу я на берегу Эвксина,
Отдаленной той вотчины Эвтерпы,
И такая уж на сердце кручина,
Что Геракл с ней и дня не протерпит.

Да, и вот еще беда с кораблями!
Нет, уж лучше б мне сидеть в своем Ново...
И тащить баржу судьбы в общей лямке,
Так бессмысленно и так бестолково.

Хоть ни ласки в нем, ни блеска, ни лоска,
Но зато и не видать горизонта.
В этом прелесть одна Нововеронска,
А другая, — что далек он от Понта.

Кораблей таких и не было в списках,
Так откуда же они понаплыли?
Помнишь, как же там, у Бродского в “Письмах”:
“Понт шумит за черной изгородью пиний”.

***
Напоминая мне Антверпен
Конца шестнадцатого века,
Новосибирск великолепен
С его костёлами из снега,
С его соборной колоннадой,
С его словесностью заборной,
С его районной илиадой,
С его общественной уборной,
С его громадой театральной
И композицией скульптурной,
На ресторан в упор центральный
Смотрящей, как на центр культурный,
С его каналами сквозными,
Плющихой, Каменкой, Ельцовкой,
С его домами составными,
Где штукатурка с облицовкой,
С его Гусинкой, Затулинкой,
С его (о, Гарин-Михайловский!)
Вокзалом, голью, корью, свинкой,
С эстетикою свински-скотской,
С его писательским союзом,
С его союзом с кем попало,
С дрейфующим куда-то ТЮЗом
Под парусами из металла,
С ею пологим диким брегом
Оби, с его сибиряками,
С его... (ах, где тот Питер Брейгель,
Что мог бы передать мазками
Весь этот бред, весь ад кромешный?)
……………………………
Конец шыш-надцатого века.
Новосибирск. И аз есмь грешный
Дух городского человека.

г. Новосибирск
№3, 1996 г.

Александр ЁЛТЫШЕВ

ПРОЩЕНОЕ ВОСКРЕСЕНЬЕ

В прозрачном воздухе застыл февраль,
был светлый день всеобщего прощенья,
напоминала снежная эмаль
нечаянные проблески прозренья.

Твердили нам, что истина в борьбе.
А не в любви? Мы были так послушны...
И за измену самому себе
я сам себя простил великодушно.

***
Я закодирован от водки,
от гнусных, пагубных страстей,
как на побитой, старой “Волге” —
ограничитель скоростей.

Среди компании веселой
серьезный, словно истукан,
опять сижу на грани фола,
и, как издевка, пепси-кола
в мой наливается стакан.

А тосты прут по восходящей,
и все пьянее разговор,
и женщина рукой дрожащей
за декольте прольет ликер...

Такую сильную натуру
в себе сумеешь оценить,
что хочется кандидатуру
свою в Госдуму предложить.

г. Красноярск
№1-2, 1996 г.

Николай ИГНАТЕНКО

***
Стихи не могут быть не о любви!
Поэзия — распутная бабенка,
Раскинув бедра жаркие свои,
К себе прижмет почти еще ребенка.

И не отпустит больше никогда,
Заставив на алтарь твоей надежды
Нетронутые постилать одежды
И совершать на них восторг стыда...

И вот тогда тебя — раба ее —
Приколет бабочкою к строчкам, как к
Неволе,
Трепещущей от сладкой вечной боли,
Поэзии стальное острие!

г. Томск
№3,1996 г.