Леонид БЕЗЪЯЗЫКОВ
А С КРАСНОГО ЯРУ ОСТРОГ СВЕСТИ!
В богатой и героической жизни нашего города есть страница,
повествующая о том, как Красноярск, просуществовав всего два года, чуть
не исчез с лица земли.
В первой половине ХУП века вся Сибирь снабжалась хлебом, ввозимым из Руси,
так называемым “сошным запасом”, который собирался с крестьян поморских
и уральских уездов: Устюжского, Вятского, Соликамского, Сольвычегодского
и других и доставлялся в Верхотурье для отправки в Сибирь по Обско-Иртышской
речной системе. На Верхотурье составлялись подробные “росписи”: откуда,
куда, с кем, когда и сколько какого хлеба доставлено. Приказчики, принимающие
хлеб, обязаны были строго следить, чтобы в хлебных запасах “не было дресвы,
каменья, песку и обмелков”. Хлебные запасы выдавались мукой, которая в
процессе доставки до пункта назначения, естественно “в судах подмыкает,
мука пылитца и меха дерутца и идут до Красного Яру полтора года”. В Верхотурье
же строились и суда (дощаники), на которых хлеб доставлялся в города Сибири,
здесь же местные и московские “торговые люди” брали подряды на доставку
хлеба в города Сибири.
Самой тяжелой была доставка хлеба в то место, где сейчас находится наш
Красноярск – через “хляби великие” Маковского волока и Казачинский “Большой
порог”. Как только был основан Красноярский острог, сразу же со всей остротой
встал вопрос о снабжении его хлебом. А дело со снабжением Красноярска
продовольствием в первые несколько лет обстояло хуже некуда. Как жаловались
первые красноярцы, при отправлении их из Тобольска в 1627 г. “не додано
нам, холопям вашим, государева хлебнова жалованья тритцети трех четвертей
муки”, т.е. более ста тридцати пудов. Это, недополученное, хлебное жалованье
красноярцам должен был доставить из Енисейска силами своих служилых людей
енисейский воевода Василий Аргамаков. Об этом тобольские воеводы рапортовали
царю в 1628 году специальной отпиской. В этой отписке они же спрашивают
царя: “а вперед кем хлебные запасы из Тобольска в Качинскую землицу провожать?
Вели нам, холопям своим, о том свой государев…указ учинить”. В этой же
отписке они также сообщают, что отдали своевременное распоряжение “твое,
государево, хлебное жалование послати в Качинскую землицу для далнево
пути в нынешнем во 136м году (1628), а денежново жалования им не послали,
что денег в твоей государевой казне нет”. Этот хлеб должен был прибыть
в Красноярск летом 1629 года, когда, по мнению казны, красноярцы должны
были израсходовать свои запасы, взятые в Тобольске на два года. Как сообщал
тобольский воевода князь Алексей Трубецкой, до Енисейска хлеб провожали
тобольские служивые люди, “а из Енисейсково велел я, Олешка, воеводе Василию
Аргамакову послать те хлебные запасы в Качинскую землицу к Ондрею Дубенскому
на весне аже даст Бог лед вскроетца на Енисее своими служивыми людми”.
Однако, посланное “ис Тоболска твое государево хлебное жалование к нам,
холопем твоим, в Красной
острог”, которое “велено…из Маковского через волок возить
в Енисейский острог воеводе Василью Аргамакову енисейскими тутошними служилыми
людми, и он (В.Аргамаков) своим нераденьем… тое хлебные присылки муки,
круп и толокна в Красной Яр не приваживал ни одной чети, а соли ни одново
пуда”, хотя в Енисейске было “восмсот чети муки ржаной, полтора ста четь
круп и толокна”. Кроме этого, в Маковском находилось красноярских хлебных
запасов около “сомисот девяноста двух четь муки да круп и толокна…да соли
тое ж присылки, прошлого 136го году , пятьсот тридцат семь пуд”.
Таким образом, летом 1629го года красноярцы должны были получить в Красноярске
продовольствие на год вперед, но оно не дошло до Красноярска. И виною
тому вовсе не халатность енисейского воеводы В.Аргамакова, обвиненного
красноярцами в “нерадении”. Трагедией для красноярцев явилось “малолюдство”
енисейского гарнизона, которому было “велено из Енисейсково в Красной
острог проводить те хлебные запасы по первому водяному пути, не упустя
воды”.
В Енисейске, как свидетельствует “роспись службам енисейских служивых
людей в 1629м году было всего 108 человек, из коих: “отдано Якову Хрипунову
для сыску серебряные руды 10 человек; под Брацкой порог, в острожок, на
годовую службу посыловано преж сего по 30 человек, а в нонешнем 137м,
за скудостью, послано 15 человек; в Илим реку и на реку Лену, на годовую
ж, послано 12 человек; по разным рекам для ясашнова збору 21 человек;
на реку Тунгуску на рыбную ловлю – сотник и 16 стрельцов; в Макоцкий острожек
на годовую ж – 13 человек; в Москву с соболиною казною – 10 человек, и
в Томске с колодниками и отписками 4 человека”. Остаются в Енисейске:
“ в городовой службе один человек атаман на гостине дворе, один стрелец
у государевых житниц в целовальниках, один на государеве мельнице, один
прикащиком у пашенных крестьян и у хлеба и у молотьбы, два стрельца у
качинских хлебных запасов, один при колоднике”. В свободном остатке нет
никого.
На Красном Яре назревал голод. Ездивший в Тобольск (через Енисейск) за
жалованьем для гарнизона красноярский атаман Иван Кольцов не привез продовольствия,
за что был тут же растерзан голодной, ожесточенной толпой и брошен в Качу.
В это время на Красном Яре воеводою был Архип Федорович Акинфов, принявший
острог с пустыми амбарами у Дубенского и ему, осенью, служивые люди “били
челом для тое скудости и босоты – отпусти нас
Скачать полный текст в формате RTF