из пустоты моих обид в упор направленным в меня.
Не обогнуть — судьбу.
                          Огонь — не отстранить.
Но что в основе -
...терпение...
                         ...или любовь...
А кровь отхлынет от лица,
когда, сомнения круша, вдруг, жарко ворохнувшись в слове,
потянется ко мне из тьмы всхлип гаснущего бубенца...

1987 г.

БЕЛЫЙ СНЕГ

А белый снег летит над головой...
Вадим Делоне
Тюменский уголовный лагерь
1968-1971

Распадной немотою налита,
Тайга — в болотной инфернальной ржави,
Ведь, Боже мой, какая разлита,
Воспитанная нами ж,
                                      слепота
В просвистанной,
                              освистанной державе!
Железною канвою —
сжал конвой
Завьюженных и стиснутых,
Кривой
Болотный свет над явью, да, условной,
И белый снег летит над головой,
Над стриженой юдолью уголовной.
У леса, невесомый, на весу,
Затоптанный — на ледяном плацу,
Он судорогой, да,
                              но — не улыбкой, -
И не смахнуть... -
Стекает по лицу,
На коем и раздумие — уликой.
... Неугомонный,
                             на запеве дня
Иль на закате, все едино,
Я
Вгрызался в жизнь,
Обламывая, трасса
Не обломала, черт возьми! меня:
И мерз ведь,
                        и на вездеходе трясся,
Ведь всю, с азов, мальчишка, постигал,
И жил взахлеб, как и дышал, —
                        просторно,
Хоть лес валил,
                        хоть баржи разгружал,
Всё — неуемной свежестью дышал,
Дитя вечнозеленого восторга...
А как писал -
                      Непроспанный подчас,
Заласканный пургой,
                               авралом выпит,
Пока — в фаворе у “широких мисс”,
Напорист и натружен, точно МАЗ,
Необходимый,

                         “вывозил” эпитет.
Мне было недосуг взглянуть -
постой!.. —
Как белый снег летит над головой, -
Я засыпал, в подушку головою,
И он летел, несомый,
Над толпой -
В объятиях железного конвоя.
И жизнь, мне мнилось, вечно молода,
Когда вскипают лозунги,
                                             когда,
Восторженно влекомы в хромосомы,
Взмывая,
                    “голубые города”
В сознании роятся, как фантомы.
Запетые,
                     в миру дерев и трав,
Где лисы, косачи, оленьи драки,
Росли они,
урманы разломав,
Распадной невесомостью подмяв
Униженные, горькие бараки,
Где, исступлен, скрежещет ржавый спор
Из-за баланды,
                          хилой пайки хлеба,
Саднящей — не спасающей...
В упор -
Замученный,
                          неискупимый взор
Обруганного северного неба,
Простертого над талою судьбой...
Над лязганьем конвоя...
И — поверьте! -
Он, в горнем измереньи,
                            неземной,
Прощальный снег, летит над головой -
Свидетель амнистирующей смерти.
Он тает на обугленных губах,
Бескровный,
                      безысходностью пропах
И, уносимый шарканием слитным,
Он бьется, распинаемый, в ногах
И, умирая,
                   месивом он мстит нам.
... Простудным ноябрем бреду,
упрям,
По выбитому снегу.
Явь — условна?
И под ногами
                          (прошлое — безмолвно...)
Промозглый хруст, вминаем в сердце,
                                                      словно
Всё по костям, прощальный, по костям...