сте с тем это могло бы быть создано самыми утонченными поэтами Запада.”
Вот что значит услышать, уловить, полюбить поэтическую душу другого народа. Но разумеется, ничего бы этого не случилось, если бы не исключительная талантливость и чуткость самого Ерошина...
Правда, трудно и менее талантливому человеку не оценить таких, например, благопожеланий на алтайской свадьбе:

“Пусть твой серебристо-лунный полог
Золотым покажется тебе!
Пусть, о наша дочь, у мужа в юрте
все родным окажется тебе!
Пусть твой солнечно-небесный полог
кажется серебряным тебе!
Пусть, о наша дочь, у мужа в сердце
будут место и любовь тебе!

Русские прозаики также не обошли своеобразную красоту Алтая, жизнь ее аборигенов. В начале ХХ века были весьма известны повести Георгия Гребенщикова “Ханство Батырбека”, “Лесные короли” — их высоко оценили Горький и Куприн. Об Алтае писал Шишков, из современных мастеров — Шукшин. Там работали и работают не только русские писатели — например, немец Фридрих Больгер, этот человек жил и на Волге, и в Казахстане, а в конце жизни оказался в Барнауле. Есть среди местных литераторов и латвийский еврей Лев Квин. Но и сами алтайские национальные писатели, такие, как Борис Укачин, пишут иногда по-русски. Владея неплохо, но не блестяще русским языком, тем не менее они пишут чрезвычайно любопытно — ведь привычка к метафорам, к загадочным сопоставлениям, она дает о себе знать — и сквозь неточный русский язык, как сквозь поцарапанный лед, мы видим дно, траву, рыб иного мира...
Если глянуть на Восток Сибири, мы увидим расположенную там сказочную Бурятию со столицей Улан-Уде. Здесь иная религия — буддизм, здесь иная культура. Здесь иногда умерших людей сжигают по старинке в степи. Здесь не боятся смерти. И этот удивительный духовный мир не мог не отразиться в местной культуре. В Бурятии много национальных писателей, ставших известными в России. Я лично был знаком с Цыреном Базаром Бадмаевым, потомком знаменитого рода Бадмаевых — врачей и писателей. Может быть, уважаемые гости помнят, что врач при царском дворе последнего русского императора был по фамилии Бадмаев. Он же лечил Григория Распутина... Цырен Базар умер недавно, это был замечательный рассказчик, оказавший на многих из нас, сибирских литераторов, ослепительное воздействие. Прежде всего богатейшей памятью, невероятной искренностью — это такой редкий дар в наше довольно циничное время.
И конечно, на русскую и русскоязычную национальную литературу повлияли древние эпосы Бурятии — “Абай Гэсэр Хубун”, “Аламжи Мерген” и другие.

Если глянуть на юг Сибири — там расположена республика Хакасия, которая еще до недавнего времена входила в состав Красноярского края. Наверное, ни один художник Сибири не обошел дивных красот этой земли. Степи, холмы и горы Хакасии воспеты ее национальными поэтами и прозаиками, здесь мы вспомним хакасских классиков Николая Доможакова и Михаила Кильчичакова, а также Валерия Майнашева, писавшего стихи на русском языке, но всем образным строем остававшимся именно хакасом. Ныне в Абакане работает яркая поэтесса Наталья Ахпашева, хакаска, но также пишет по-русски. В книге “Солярный круг” (от слова Солнце — в противовес Полярному кругу) мы читаем про караваны кочевников, жертвенные костры, потомков Чингизхана. И в то же время здесь рядом твердо стоят общеевропейские сюжеты — Донна Анна, Командор. Но именно сказовый, сказочный мотив делает ее стихи узнаваемыми.
В Абакане живет и чисто русский поэт, Геннадий Сысолятин, записавший и пересказавший для русского читателя много легенд хакасского народа. И надо сказать, на его собственных стихах лежит также печать степного солнца, жар медленного времени. Известный московский поэт, бывший иркутянин Анатолий Преловский отдал подобному же труду двадцать лет жизни — высокопрофессионально перевел на русский поэзию древних тюрков, древнехакасские сказания, и этим ввел в сферу современной культуры метафоричный язык былых времен.
Мне не позволяет время более подробно останавливаться на материале наших соседей, но могу твердо сказать — молодые писатели Хакасии, Бурятии и Алтая, пишущие на русском языке, тем не менее, не забыли своих национальных истоков, с радостью и с вызывающей твердостью возвращаются к ним, и этот процесс в последнее время стал очень заметным.
Конечно, нельзя не упомянуть и писателей Дальнего востока — знаменитого Юрия Рытхеу, который пишет на русском языке о жизни чукчей, о жителях тундры, о Колыме... Мы любим Владимира Санги, представителя малочисленного нивхского народа, — их всего, кажется, осталось несколько десятков человек. Санги известен стихами и повестями, наполненными чудесной мифологией. Правда, Санги стихи пишет на родном языке, а вот прозу, публицистику — на русском. Но и стихи, и проза его узнаваемы своим причудливым ритмом, избытком сравнений. На Севере Сибири, у народа манси, стал живым классиком Юван Шесталов. Он пишет и на родном языке, и сам же переводит себя на русский... Повторяю, во всем этом есть и горький привкус трагедии, но есть и сладостный запах всемирного, океанского простора — через русский язык не один десяток национальных гениев стал достоянием мировой культуры...
И вот теперь — более подробно о самых известных национальных писателях Красноярского края.