ПИСЬМО ИЗ МОЛДАВИИ

Николай САВОСТИН

КОНТРОЛЬНЫЙ УЛЕЙ

В прибое цветения пчелам разгулье,
День зноен и липовым цветом пропах.
На улочке пасеки крайний из ульев
Приподнят слегка на контрольных весах.

Весы, что обычны под крышей амбара,
Где бочки, мешки, —
неожиданны здесь.
Попробуй с их помощью грамма нектара,
Добытые шустрыми пчелами, взвесь.

Но как подскочило весов коромысло
От тяжести вольного промысла пчел.
Орудуя гирями,
             пасечник в числа
Секреты цветения не перевел.

Как шатко, как все переливчато в мире.
Уж ночь, а закат не уймется никак.
И этот, стремящийся с помощью гири
Вселенную уравновесить, чудак.

НОЧНОЙ ПОЛЕТ

Над глухими просторами, скрытыми мутью,
Лишь гадаем, какая у нас высота,
Где, какие внизу там пути-перепутья,
И мелькают стремительно тучек лоскутья,
Словно черные молнии — мимо борта.

Отделенный не знаю какою там далью,
Мир бесформенный сдержанно дышит у ног
За обшитой дюралью каркасною сталью…
Как согреет и тут же ужалит печалью
Сиротливо дрожащий внизу огонек.

То костер ли охотничий светится в чаще?
Путевая ль сторожка не дремлет во мгле?
Пост военный, осеннее небо следящий?
Одинокий фонарь возле склада горящий?
Иль окошко больничное в сонном селе?

Может кто-то внизу там застыл у порога,
Глядя в небо и встретился сердцем со мной,
Вдруг охваченный той же неясной тревогой,
Оторвавшей его от забот на немного.
…Снизойди на него благодать и покой.

***
Ах, будь проще, не мудри,
Дыши, не ждя подвоха,
Доверься свету, что внутри —
Не все уж так, брат, плохо.

Вокруг не все калеки сплошь,
Сироты или вдовы.
Чего ж ты сам себя грызешь, —
Пока хоть хлеба вдоволь.

Да кто ты сам в конце концов, —
Такой апостол строгий!
Ведь сам всего лишь из слепцов,
Не знающих дороги.

Все это так, я мал и сир.
Но мир не делят межи, —
Ей что безвестный, что Шекспир —
На всех печали — те же.

***
За рекою на той стороне,
Где сады и густая дубрава,
Заливаясь, поют при луне
Соловьи задушевно и браво.

А один так выводит напев,
Забываясь на грани экстаза,
Что как будто готов, очумев,
От любви умереть тут же сразу.

Словно чует тревогу душой
И смириться не хочет покорно:
Его пению срок небольшой —
Время спросит не песен, а корма…

Голосов этих сочных лады
Все ясней мне за темным пространством
Протекающей тихо воды
С непреклонным своим постоянством.

1997 г.

***
В степи скалу поставил кто-то,
Изображающую Будду.
Соль, как от высохшего пота,
Белеет пятнами повсюду.
И с изумленьем смотрит идол,
Как воды в степь идут каналом.
Он Чингис-хана, может, видел,
Но воду…
Воду не видал он.

1960-е годы