ПИСЬМО ИЗ ГЕРМАНИИ
ВСЕМИРНО ИЗВЕСТНОМУ
КАРИКАТУРИСТУ ВЯЧЕСЛАВУ СЫСОЕВУ
ИСПОЛНИЛОСЬ ШЕСТЬДЕСЯТ ЛЕТ.
РЕДАКЦИЯ ЖУРНАЛА “ДЕНЬ И НОЧЬ”
ОТ ДУШИ ПОЗДРАВЛЯЕТ
ХУДОЖНИКА.
Евгений ПОПОВ
РЕАБИЛИТАНС
РИСОВАЛЬЩИКА
Художника Вячеслава Сысоева арестовали 8 февраля 1983 года,
когда страной правил поэт Андропов, а выпустили “на свободу с чистой совестью”
ровно через два года, когда он полностью отбыл назначенное ему наказание
по ст. 228 сурового УК РСФСР за “изготовление и распространение порнографических
изображений”, каковыми были объявлены с высочайшего повеления КГБ его
ядовитые рисунки.
Непосредственно в день посадки Сысоев, 4 (четыре!) года успешно скрывавшийся
от “искусствоведов в штатском”, варил на чужой подмосковной даче суп из
венгерской уточки и заканчивал новую работу с условным названием “ТРИ
ПУТИ-ДОРОЖЕНЬКИ”. Это была такая советская игра типа американской “Монополии”,
где посредством бросания фишек можно было проделать скорбный путь от родильного
дома до пунктов “ТЮРЬМА”, “ЭМИГРАЦИЯ”, “ДУРДОМ” через “ШКОЛА”, “ГПТУ”,
“ИНСТИТУТ”, “АРМИЯ” и т.д. Поужинать уточкой Сысоеву тогда не удалось,
а игра канула где-то в российских гэбэшных пространствах в ходе напряженной
классовой борьбы советской власти с “пидарасами и абстрактистами” — каковыми,
с подачи легкого на язык Н.С. Хрущева, эта власть традиционно числила
практически всех художников тогдашнего “андерграунда” вне зависимости
от их творческой манеры и, как теперь выражаются, сексуальной ориентации.
А непосредственно после его выхода из “зоны” власть, устами тов. Горбачева
суля новый небывалый расцвет погрязшей в застое стране, вдруг взяла да
объявила “перестройку” под лозунгами “прибавим в работе”, “больше социализма”
и так далее. Тогда-то я и познакомился лично с легендарным Сысоевым, который
в миру имел статус “рабочего детского сада”, а через год, восстановленный
в родном Горкоме Графиков, тут же был из этого Горкома исключен — в этот
раз за “хулиганство”, выразившееся в том, что он сильно обложил словами,
популярными в лагере (пардон, Исправительно-Трудовом Учреждении 42/12,
Архангельская область, Холмогоры,
где сорокашестилетний художник сидел, как Ломоносов, среди
малолетней шпаны), какую-то бабу из управления культуры, которая вознамерилась
снять с выставки его работы, не поняв тонких намеков тогдашнего Генерального
Секретаря КПСС на такие толстые обстоятельства, что прежней безмятежной
жизни коммунистов пришел капут.
Это было то время, когда “ВСЕ СМЕШАЛОСЬ В ДОМЕ ОБЛОМОВЫХ”, как при мне
выразилась одна дамочка в метро: Сахарова УЖЕ вернули из ссылки, но главный
горбачевский идеолог Медведев ЕЩЕ клялся, что никогда не допустит в печать
антисоциалиста Солженицина.
Сысоев к тому времени имел бешеную международную популярность, но как-то
не поворачивается язык отнести его славу за счет рекламной компании “компетентных
органов”, травивших его, как зайца, но добившихся решительно противоположного
результата: арестованного художника взяла под защиту не только абстрактная
“мировая общественность”, но и конкретные столпы искусства ХХ века — Ив
Монтан, Ингмар Бергман, к примеру, и даже престарелый датский коммунист
Херлуф Бидструп, автор многочисленных “антикапиталистических” карикатур,
некогда чрезвычайно популярных в Советском Союзе. Был создан “комитет
Сысоева”, куда дали согласие войти русские, американские, французские
и немецкие художники, писатели и общественные деятели. Во Франции вышла
роскошная монография, посвященная художнику, о нем трубили “радиоголоса”,
писали западные журналисты, польская “Солидарность” выпустила на желтой
газетной бумаге его альбом, названный “Жить стало лучше, жить стало веселее”,
прошли выставки его работ — в том числе и подпольная, в Москве, на квартире
патриарха андерграунда поэта Генриха Сапгира, под окнами советского посольства
в Париже бушевали демонстранты, тогдашний эмигрант Александр Глезер выпустил
в своем издательстве “Третья волна” мемуарную прозу Сысоева с характерным