Но вот и дом.
Вошел я с прибауткой.
Я посадил лягушку на кровать.
И трепетно,
Торжественно
И чутко
Стал перемен в лягушке ожидать.

Рыдает мать.
Отец смурно смеется.
А я страдал,
А я лишился сна,
А я все ждал,
Кода же обернется
Взаправдашней царевною она.

И вот однажды
Горестно и гневно
Её спросил по-честному, в упор:
“Скажи, ты кто?
Лягушка иль царевна?
Я ждать могу. Но до каких же пор?!”

Но ничего она мне не сказала.
Прозрачные таращила глаз.
И по щеке
Лягушечьей
Сползала
Холодная,
Горючая
Слеза.

ОБМОРОК

Вот были женщины!.. Чуть слово
Не так — и в обморок она.
Бледна. Сомкнув уста сурово,
Лежит, достоинства полна.

Лежит, хотя в ушибах чресла.
А суета!.. Во фраке хмырь
Несет, расталкивая кресла,
В ладонях потных нашатырь.

Нависли лица, рожи, рыла,
Головка дочери в бантах.
Но вот она глаза открыла
И слабо вымолвила: “Ах!”

Ликуют: “Чудо! Воскрешенье!”
Тихонечко прикрыли дверь,
Пусть отдохнет от потрясенья,
Поспит немного.
А теперь?..

Теперь флакон нести не нужно.
Никто не вскакивает с мест.
И никаких там: “Ах, мне душно!”
Не падает. Несет свой крест.

И хорошо ли это? Плохо?
Я не могу пока понять.
Такая, видимо, эпоха:
Бедняжку некому поднять.

***
Гром грохочет — экая сила!
Разыгралось синее море!
Приплыла ко мне рыбка, спросила:
“Чего тебе надобно, Зоря?”

Отвечаю печальным голосом:
“Дай подругу мне, Бога ради.
Никогда я не трогал её волосы,
Прохладные плечи не гладил.

И вообще не видел воочию —
Случается же с человеком такое —
Приснилась она однажды ночью,
И нет мне с тех пор покоя.

Ах, красива она была без меры,
С глазами то зелеными, то карими.
Приносила в дом не торшеры,
А лукавых рыбок в аквариуме.

Стихи мои до рассвета читала,
А не строчки в книжке считала.
Приходил я от друзей с разгула —
Встречала меня её улыбка…”

Ничего не сказала рыбка,
Лишь хвостом по воде плеснула.

ЧАЙКА

Я пират, бродяга, Беринг.
Флаг без древка — и на дно.
Чайка? Значит, скоро берег?
К черту берег, все равно.

Как кричит она отчаянно,
Будто я у ней один.
За бортом тоскует чайка,
А по чайке — карабин.

С этой птицей нету сладу,
Не достать её рукой.
Эх, прижаться бы к прикладу
Жесткой пепельной щекой…

— Всё равно вам берег снится,
И для всех один закон, —
Так сказала эта птица
Человечьим языком.