скользила вниз..
И, точно на заказ,
походкой шла знакомою, враскачку,
как будто нас копировала.
Нас!

И разные показывала вещи.
Мы ей рукоплескали, как могли,
хотя сумели б выступить похлеще
на пятый месяц жизни без земли!

ПЕСНЯ ДЛЯ ГИТАРЫ

Я за жизнь свою
не накопил деньжат.
То, что было, —
не воротишь, не вернешь.
Деньги — что?..
Они на улицах лежат.
Ну, а друга —
так вот, просто, не найдешь!

Поезда идут на Север и на Юг,
но меня не тянет в теплые края.
Север — друг большой,
он мой суровый друг.
Ну, а Юг —
всего лишь — девушка моя!

Провожаю друга.
Курим — и в полет!
Где искать его
средь северных ветров?
Год пройдет,
но друг найдется
и пришлет
он привет тебе
с Шантарских островов!

Два каюра, две упряжки
и пурга…
И не видно
ни ночлега, ни огня…
Если б ты со мной
по северным снегам
только раз прошел —
ты понял бы меня!

ЧУЖОЕ ГОРЕ

Двое суток мне нет покоя.
Сорок восемь часов подряд.
Но бывает в жизни такое,
о котором не говорят.
От такого надолго шрамы,
про такое себе не лгут,
и прощальные телеграммы
за спасением не бегут.

Поезд мчит, как от злой погони,
светофоры в ночи горят.
Я молчу, обо мне в вагоне
люди разное говорят.

Головой качают, вздыхают,
предлагают стакан вина.
Что случилось со мной, не знают,
но как будто на них вина,

что сижу я как ошалелый —
даже глаз не могу поднять.
Только что мне с собою делать,
если боль еще не унять?

Кто осудит,
а кто — поспорит,
песню тихую пропоет.
Я молчу. И чужое горе
людям выспаться не дает.

ГДЕ Я НОЧЕВАЛ

Много я бродил по свету.
Было дело —
кочевал.
Но рассказ мой не про это,
а про то, как ночевал.
Приходилось спать на сене,
на сосновом чердаке.
Приходилось —
на полене,
на березовом пеньке.

Приходилось — на машине,
в самолете — на лету.
На возу в большой корзине.
На пароме. На плоту.

Заставала ночь, бывало,
у реки на берегу.
Вспоминаю, спал вповалку
с куропатками в снегу.

Даже как-то на дрезине
сон увидеть довелось.
А вот дома, на перине,
врать не буду,
не пришлось!